Сарик и Гевонд Андреасян: «Мы мыслим рамками зрителя»
БК поговорил с руководителями компании КБА о текущих проблемах киноиндустрии и подробностях грядущих проектов
В ближайшей «новогодней битве» примет участие ДОМОВЕНОК КУЗЯ Кинокомпании братьев Андреасян. В следующем году ему на смену должно прийти ПРОСТОКВАШИНО. На 2026-й у КБА планируется крупнейший в истории компании релиз – СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ. Масштабной стратегии братьев Андреасян соответствует набранный ими высокий темп производства, и все это – в отсутствие господдержки. БК поговорил с руководителями компании о текущих проблемах киноиндустрии, подробностях грядущих проектов и о том, как можно кратко сформулировать их творческое и деловое кредо.
Гевонд, в начале 2022 года вы говорили, что причины пойти в кинотеатр на крупные российские проекты появятся у зрителей только через полтора-два года. Сейчас мы видим, что посещаемость в 2024 году пока что никак не может обогнать цифры 2023-го. Как вам кажется, чего не хватает кинопрокату, чтобы вновь начать наращивать аудиторию?
Сарик Андреасян: Я думаю, что тут все связано с количеством контента и с количеством больших фильмов, которые выходят. С 1 января и до середины мая проблем не было, выходили крупные проекты, очень много хитов, причем именно российских. Это и ЛЕД 3, и новогодние релизы, и ОНЕГИН, и ЛЕТУЧИЙ КОРАБЛЬ. А летом все вымирает, и в итоге складывается ситуация, когда зрителей там не хватает. Событийных фильмов должно быть еще больше. Мы же зачастую забиваем прокат до середины мая, а до середины октября потом нет событийного кино.
Гевонд Андреасян: Да, я считаю, что это отсутствие в первую очередь больших картин. Но тут еще надо упрекнуть и ситуацию с «пираткой». Если мы посчитаем сумму сборов вместе с пиратскими релизами, то все сразу станет хорошо и даже лучше, чем хорошо. Я более чем уверен, что еще лучше, чем когда-либо. Ведь больше половины кинотеатров ни в каком виде не отчитывается по «пиратке» даже в формате предсеансового обслуживания. На мой взгляд, произошло самое плохое. Мы готовы были летом ставить релизы, но потом я увидел это тотальное безобразие, которое ни минкульт, ни другие государственные инстанции никак не пытаются регулировать. Все пошло на самотек с момента ДЮНЫ одновременно с ОНЕГИНЫМ, ЛЕТУЧИМ КОРАБЛЕМ и прочими. То есть для двух компаний прокат зачищают от «пираток», а потом не зачищают. Мы в эти две компании не входим.
Если мы хотим, чтобы лето было продуктивным, тогда пусть мейджоры, производящие кино за госденьги, обязательно встают на лето. Тогда, видимо, ради них будут бороться с «пираткой», потому что она сейчас губит весь независимый кинематограф, а никто из мейджоров не выпускает летом ничего. Все отчаянные кинематографисты выпускают фильмы летом, и они валятся друг за другом. Я это называю осознанной казнью всех, кто хочет в этом бизнесе себя как-то уверенно чувствовать без госденег.
Сарик Андреасян: Потенциал у лета есть, но я уверен, что если бы не ГОЛОВОЛОМКА 2, то и МАНЮНЯ собрала бы не 300 миллионов, а минимум на 10–15 процентов больше. Кроме того, если передо мной стоит выбор между Громом и Росомахой, я выберу Росомаху. Мы много говорим о том, что мы уже делаем большие фильмы, мы способны действительно конкурировать, но не в сегменте фильмов, которые в Америке стоят по 300 миллионов долларов.
При этом на ближайший новогодний отрезок заявлено сразу несколько крупных релизов, рассчитанных на семейную аудиторию, в том числе ваш ДОМОВЕНОК КУЗЯ. Как вам кажется, не будет ли перегружен этот зрительский сегмент контентом в ближайшие месяцы? Удастся ли в таких условиях всем картинам выбрать полностью свой потенциал?
Сарик Андреасян: Даже в те времена, когда выходило по пятнадцать фильмов, в том числе голливудских, на Новый год, зарабатывали только первые четыре. То есть ты должен попасть в топ-4 зрительского интереса в Новый год, чтобы у тебя был шанс. И если мы встаем на декабрь, то мы предполагаем, что ДОМОВЕНОК КУЗЯ, будучи брендом большим, масштабным, точно в этом топ-4. Мы рассчитываем, конечно же, что соберем много. Случившиеся события показали, что можно собирать 7 миллиардов. Бокс-офис декабря и половины января объемом в 10 миллиардов поделят топовые релизы. И я уверен, что мы будем в числе этих релизов, довольных своей кассой.
Гевонд Андреасян: Понимаете, у каждого проекта есть свой бюджет и свои эстимейты. Мы же не говорим сейчас, что это первый и последний фильм в нашей жизни. Самое важное, чтобы фильм не приносил проблем, и я не думаю, что у КУЗИ будут проблемы. У нас очень простая философия в этом плане. Мы должны собрать столько, сколько нам надо.
Сарик Андреасян: Мы в первую очередь конкурируем сами с собой. Наша задача – собрать больше, чем ОНЕГИН. Мы хотим для своей же собственной кинокомпании поставить рекорд. ДОМОВЕНОК КУЗЯ выходит 19 декабря, работает две недели, и если мы окажемся достойными того, чтобы наши сеансы сохранились в хорошем количестве, то мы будем, конечно, счастливы. Мы стремимся к тому, чтобы кинотеатры захотели нас оставить.
Домовенок Кузя – это большой бренд, и мы все в детстве знали его и смотрели мультфильмы про него. Согласно исследованиям, Кузя как личность, как бренд на третьем месте по узнаваемости после Матроскина и Чебурашки. Мало кто помнит мультфильм, он сегодня воспринимается как темный и страшный, но люди помнят Кузю как персонажа, как образ. Поэтому наш фильм, по большому счету, никак не базируется на мультфильме. Но это большая история, франшиза.
А как сейчас обстоят дела у ПРОСТОКВАШИНО? Завершились ли съемки? Какие у вас в целом ожидания по выходу проекта?
Сарик Андреасян: Ожидания глобальные, конечно же. В цифрах ничего назвать не могу, потому что рынок меняется и дату мы еще точно не определили, но это такое мощное ДНК, что дети узнают просто по фотографиям с площадки Печкина, маму Дяди Федора и других. Это оживший мультфильм, и это должна быть бомба, которая привлечет всех, от мала до велика. У ПРОСТОКВАШИНО есть одна уникальная черта – он смешной. Это сатира, там много юмора для всех, в том числе тонкого взрослого юмора, который дети не понимают. И я думаю, что удовольствие будут получать все. И в шестьдесят, и в семьдесят лет вы будете смеяться от всех этих фраз Матроскина, Шарика, от рассуждений Дяди Федора и так далее. В Геленджике мы сняли последние два-три кадра и сейчас в плотном монтаже.
Гевонд Андреасян: В связи с тем, что проект делается совместно с «Газпром-Медиа» и «Союзмультфильмом», маркетинговые ресурсы огромного масштаба будут брошены на финальный результат. Я думаю, что мы с ПРОСТОКВАШИНО спокойно выходим биться на одно поле с ЧЕБУРАШКОЙ. О меньшем мы не имеем права думать и мечтать.
Сарик Андреасян: Не будем скрывать, что мы рассчитываем встать на новогодние праздники в конце 2025 года. Мы уже рисуем персонажей. Пока нечего показать, потому что это долгая работа, но мы заявляли нашим партнерам Тине Канделаки и Юлиане Слащевой, что собираемся встать на Новый год. И мы рассчитываем, что хотя бы в Новый год и в какие-то важные праздники все равно «пиратку» будут останавливать.
Еще один проект, который вы сейчас закончили снимать – это ДЕНИСКИНЫ РАССКАЗЫ В КИНО. Каким он получается? Насколько успешным оказался сериал на платформах?
Гевонд Андреасян: Платформы нам, к сожалению, ничего не говорят. В каких-то топах мы увидели наш продукт, где-то на третьем, где-то на пятом месте, но это не так важно, потому что это не хайповый проект. Это семейный, детский в первую очередь контент. В нем нет того элемента, который мог бы сподвигнуть к резкому просмотру. Но я всем онлайн-площадкам сказал, что так как мы собираемся сделать полный метр и он будет рекламироваться масштабно, то все зрители придут к ним смотреть сериал. И чем больше я буду снимать полных метров, тем дольше будет ваш сериал жить и процветать. Я вообще считаю, что онлайн-кинотеатры должны именно применительно к детскому контенту смотреть на длительную перспективу. Нельзя рассуждать месяцами, неделями.
Сарик Андреасян: Мы люди честные, можем признать: сериал прошел очень спокойно на онлайн-площадках. У него нет успеха «Манюни» на данном этапе. Но мы изначально так и планировали: сделать один сезон, потом – полный метр. И если происходит всплеск, то мы идем дальше, на второй сезон, еще один полный метр и так далее. Если нет – значит достаточно.
Гевонд Андреасян: Сериал мы делали детским и просто хотели напомнить, что такая книга, очень старая, 50-х годов, вообще есть. Полный метр мы делали уже семейным, с юмором в том числе для взрослых. И в нем нет сильного морализаторства, в отличие от сериала. Там оно было нужно, чтобы родитель захотел, чтобы ребенок это смотрел.
В «Манюне» другая история: там родители показывают детям свое детство. С «Денискиными рассказами» только дедушки могли так сделать. Вот в этом весь парадокс. Поэтому не получилось так, как с «Манюней», но оно и не должно было получиться. Мы все это понимали. Но теперь мы идем на полный метр и надо попробовать, сработает ли он, поможет ли возродить бренд.
Как продвигается работа над СКАЗКОЙ О ЦАРЕ САЛТАНЕ? В августе планировалось начало съемок. Приступили ли к ним? Что сейчас выглядит самым сложным в этом проекте?
Сарик Андреасян: Мы начали съемки буквально в первых числах сентября. У нас уже был первый блок в Геленджике. Мы снимали остров Буян, на котором живет наш герой Гвидон, общение с Царевной Лебедью, выход из бочки, царицу-мать. Это огромное кино. Сложное, большое. Оно сложное не только с точки зрения того, что там полно компьютерной графики (остров, города, Лебедь, белка и прочие), но многое приходится строить – корабли, бочку и так далее.
Еще у нас уже был маленький технический блок на Байкале. Мы туда ездили без артистов, снимали именно озеро: общие планы с кораблями, природу. Действие, которое происходит на берегу, будет снято в Геленджике. Мы формируем этот мир из разных локаций и все это будет обрамлено компьютерной графикой. Но один только октябрьский блок съемок, с дворцом Салтана и причалом, который мы сейчас строим, потребовал декораций площадью шесть тысяч квадратных метров. Самый большой павильон – это три тысячи, нам пришлось задействовать настоящий ангар. И мы строим четыре корабля: корабль Салтана, корабль купцов и так далее, все они разных размеров. Для нас это однозначно самый большой проект. Дороже мы ничего не делали. Сейчас наш бюджет – 700 миллионов рублей.
Гевонд Андреасян: Мы не хотели бы эту цифру превышать. У меня бизнес-план посчитан так, что мы понимаем, как из этого вылезти. Но надо еще сказать, что с нами в равнозначном сопродюсерстве «Студия Кион Фильм». Посмотрим, может, в дальнейшем еще кто-то присоединится.
Сарик Андреасян: Такое кино с маркетингом вместе – все равно это миллиард. Мы делаем абсолютно мировой формат. И если бы границы были открыты, это продалось бы за сумасшедшие деньги. И не будем скрывать: мы метим в те же цифры, что и ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНИЮ.
Кстати, про открытые границы. Что у вас сейчас с международными продажами?
Гевонд Андреасян: Ничего хорошего. Их практически нет. Раньше международные продажи достигали 2-3 миллионов долларов на одном проекте. Сейчас кино намного качественнее, и цифры могли бы быть выше, но все потеряно, и это не возместить. Кто-то, как Великобритания, Франция, США, вообще не покупает; весь остальной мир прекрасно воспользовался ситуацией и предлагает 10 процентов цены.
Сарик Андреасян: Кроме того, раньше представители Латинской Америки, Индии или даже Китая ориентировались на то, покупают Штаты фильм или нет. Покупка Штатами значила, что проект хитовый, что у него будет маркетинг. Сегодня этого нет. Поэтому я думаю, что тут чуда не произойдет. Мы очень долго будем теперь в этой яме, даже когда закончатся все политические события, это по инерции будет длиться очень долго.
В последней МАНЮНЕ вы отважились на использование цифрового образа Юрия Никулина. Насколько на пользу проекту обернулся этот эксперимент? Ждать ли в новых фильмах франшизы каких-то подобных технологических и творческих опытов?
Гевонд Андреасян: Не было никакого ни вреда, ни пользы, потому что мы это не использовали никак в маркетинге. Это было наше решение, озвученное родственникам и поддержанное ими. Поэтому в принципе анализировать успех или неуспех мы не можем. Мы осознанно это не рекламировали, ни в ТВ-спотах, ни в трейлере. Мы это сделали, потому что за этим было приятно наблюдать в кинозале. Это давало всегда такой небольшой вау-эффект, всё. В дальнейшем мы не собираемся это повторять. Я не считаю, что на этом надо как-то паразитировать. И мы этого не делали, это очень важно. Дальше уже некоторые СМИ это так преподнесли, и при этом три месяца дозванивались до родственников Никулина, пытались у них что-то узнать и так далее. Это просто неэтично.
Сарик Андреасян: Я тоже это повторю: без одобрения родственников мы бы этого не стали делать. И у нас же был отснят реальный артист, который просто играл Никулина. И мы для себя решили, что если нам семья дает разрешение, то мы тратим время и ресурсы на эту историю с искусственным интеллектом. Семья сказала: «Покажите одну сцену. Если классно, то разрешение будет». Мы сделали, показали. И сын, и внук сказали, что это потрясающе. И мы согласились на то, что, конечно, мы это не рекламируем. При этом взрослые зрители мне прислали много благодарностей.
В целом если говорить об искусственном интеллекте, то я считаю, что это большое чудо. Он может заниматься озвучкой фильма, может помогать в графике, может помогать в девелопменте. Технически искусственный интеллект очень выручает. Потому что сегодня очень много художников по костюмам и художников-постановщиков делают эскизы и многое другое, используя искусственный интеллект. Я считаю, что эту тему нужно только развивать. И поощрять ее позитивное использование. Поверьте мне, если мы будем гасить искусственный интеллект, все закончится тем, что Голливуд опять уйдет в стратосферу, а мы будем топтаться на месте.
Наверное, самый амбициозный и один из самых интригующих проектов вашей компании – ВОЙНА И МИР. На решение о его съемке повлиял успех ОНЕГИНА или вы планировали эту картину еще раньше?
Сарик Андреасян: Я вам открою секрет: мы планировали три экранизации. Мы планировали ОНЕГИНА, КАПИТАНСКУЮ ДОЧКУ и ВОЙНУ И МИР. Но не успели с КАПИТАНСКОЙ ДОЧКОЙ, ее запустили до нас. Так что после успеха ОНЕГИНА стало понятно, что надо делать ВОЙНУ И МИР. Если говорить об экранизации Сергея Урсуляка, то мы не заявляли свою, поскольку в принципе не ожидали, что кто-то еще отважится на такой масштаб. И я понял, что если не объявить сразу тоже, то потом будут думать, что мы что-то решили повторить. Ни в коем случае.
Пусть будет два фильма ВОЙНА И МИР. Ничего в этом плохого нет. Я вообще удивлен, что за сто лет никто не экранизировал ОНЕГИНА. Это парадокс. Как так? Иметь такое в культуре и не экранизировать? И если вы меня спросите, нужен ли еще один ОНЕГИН, я скажу: да, пусть кто-то другой его сделает. То, что я смотрел три варианта ГОРДОСТИ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЯ с разными артистами, меня менее счастливым не сделало!
Сарик, ОНЕГИН, МУЖСКОЕ СЛОВО, ВОЙНА И МУЗЫКА – это все проекты со сложной драматической составляющей. Можно ли сказать, что этот жанр вам сейчас более интересен?
Сарик Андреасян: Я ведь не делаю беспросветные драмы для фестивалей. Мои драмы тоже развлекательные, это все равно жанровое кино. Спилберг делал проекты БОЕВОЙ КОНЬ или СПИСОК ШИНДЛЕРА – это же драмы, которые собрали огромное количество денег. Я в этом случае все равно себе не изменяю: это зрительское кино. Мы в драматическом сегменте с 2016 года, когда сделали ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ, затем – НЕПРОЩЕННОГО. В какой-то степени и мой фильм ГУДБАЙ, АМЕРИКА – это драма, и сериалы «Чикатило», «Жизнь по вызову» – это все драмы. И я считаю, что если в этом сегменте ко мне пришел успех, то почему бы этим не заниматься. К тому же мне это близко, я получаю от этого удовольствие.
На самом деле важно повышать для себя уровень сложности. Когда я делаю СКАЗКУ О ЦАРЕ САЛТАНЕ или ВОЙНУ И МУЗЫКУ, я понимаю, что выхожу на новый уровень сложности, выхожу на новый уровень производства и выхожу из зоны комфорта. Только так нарабатывается опыт. И при этом я не хочу себя обманывать и думать, что могу снять комедию за 50 миллионов рублей и заработать 2 миллиарда – эти времена ушли. Когда мы снимаем комедию, то понимаем ее диапазон, сколько она может собрать. И точно так же мы понимаем, сколько может собрать СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ или ВОЙНА И МУЗЫКА. Мы будем продолжать делать большое кино, но за ним всегда должно стоять искусство.
Как и любая большая студия, мы стремимся к тому, чтобы у нас был разнообразный пакет, в котором есть и легкое кино, и большое событийное кино, и так далее. Наша стратегия никуда не денется, мы не перейдем только на драмы и не уйдем обратно только в комедии.
Гевонд Андреасян: Мне легче закрывать сделки, когда у меня есть разноплановое кино. Я не могу принести в онлайн-кинотеатр пять драм. Но если я принесу семейное кино, детское кино, событийный блокбастер, мужской блокбастер и так далее и скажу, что это стоит таких-то денег, то со мной намного легче договариваться. Потому что онлайн-кинотеатрам тоже нужно разнообразие, они не могут кормить зрителя одним и тем же.
Кроме того, мы производим много, потому что количество позволяет нам ошибаться. Невозможно делать один или два проекта и совершить ошибку – это автоматически значит банкротство. Но если много работать, много делать, то один проект прикрывает другой, и если где-то возникает ошибка, то она лечится. Бизнес себя держит только в количестве.
Мы всегда стараемся делать так, чтобы не было убытков. Мы все просчитываем. При этом мы заботимся о партнерах даже больше, чем о себе. У нас есть запас прочности, которого у них может не быть. Надо заботиться обо всех.
Ваши сериалы стабильно становятся популярными у зрителя – «Чикатило», «Жизнь по вызову», «Ресторан по понятиям», «Бедный олигарх». В чем вы видите секрет успеха ваших проектов?
Сарик Андреасян: Каждый проект индивидуален. Успех «Ресторана по понятиям» как минимум в том, что впервые спустя двадцать лет мы собрали всех героев «Бригады» и БУМЕРА в одном фильме. У нас только Сергея Безрукова не было.
Гевонд Андреасян: И все эти актеры, которые старательно избегали с тех пор криминального жанра, здесь дали себе волю и стебали самих себя. Там был мощный элемент самоиронии.
Сарик Андреасян: Про «Жизнь по вызову» мы много раз говорили, что тема эскорта там – это оболочка, а внутри это мощная семейная история, отца и дочери, брата и сестры. Срабатывает именно сочетание этих тем. То есть у меня есть объяснение, почему каждая из этих вещей стала хитом. «Бедный олигарх» вышел через четыре месяца после начала санкций, и мы попали в нерв. «Чикатило» – сериал про самого известного маньяка в истории, которого играет Дмитрий Нагиев: это на уровне описания уже звучит как хит. И так далее.
Гевонд Андреасян: Кроме того, мы не заигрываемся в великих кинематографистов. Мы мыслим рамками зрителя. Мы не делаем что-то просто ради кинематографической радости. Какой-то прием может порадовать оператора, но при этом не иметь отношения к зрительскому опыту. Мы никогда этого не скрывали, мы знаем, для кого мы делаем кино. Самое важное – знать своего зрителя и уважать его.
Зрителей нельзя обманывать. Зритель – твой хозяин, заказчик, он платит тебе зарплату. Нельзя обманывать его ожиданий, нельзя продавать ему один жанр, а на деле предъявлять другой. Если ты хочешь обмануть зрителя, то ты обречен. Это очень важно. Вот мы со своим зрителем честно разговариваем.
Сарик Андреасян: Мне очень часто задают вопрос: кем бы вы хотели стать, если бы не были режиссером? И я всегда говорю, что я хотел бы стать спортсменом. В спорте есть точный результат. Если вы забили гол, то гол был, и никто его не может оспорить. А кино – это мнение, вкусовщина. И при этом все думают, что делать кино легко – в этом самая большая проблема. В году делается восемьсот фильмов, но в прокате мы видим не так много.
Кино снимать не только не легко, но еще и дорого. Вы говорили о том, что в 2024 году стоимость производства увеличилась еще на 30–40 процентов, а в 2025-м вы ожидаете роста еще на 20 процентов. Что дорожает, на ваш взгляд, в первую очередь?
Гевонд Андреасян: Люди. Реально растут только люди. По идее, с учетом санкций должна была техника дорожать, но в первую очередь дорожают люди. Потому что деньги обесцениваются, все подорожало, и людям не хватает зарплаты. Или им надо менять профессию, или они оказываются в тупике.
Сарик Андреасян: Подорожало все. Сегодня, когда вы строите декорацию в павильоне на шесть тысяч квадратных метров, это стоит других денег, чем если бы вы строили эту декорацию три или четыре года назад. Мы можем сказать, что подорожали люди, артисты безумно подорожали, но и все остальное тоже. Уровень затрат на одни костюмы в ОНЕГИНЕ или ЦАРЕ САЛТАНЕ – огромный. У нас люди летят в другие страны, покупают специальную ткань, привозят, шесть месяцев шьют один костюм Черномора. Костюмы из ОНЕГИНА стоят в Государственном музее имени Пушкина, так круто они сделаны. И все хорошее всегда стоит дорого.
Какие тенденции вы наблюдаете в отрасли на текущий момент?
Сарик Андреасян: Нас ждет скоро реальный профицит сказок. Из всего их объема, который сейчас в производстве, поддержку холдинга либо онлайн-кинотеатра получат, я думаю, десять максимум. И мы, не дай бог, приведем зрителя к тому, что он будет разочарован. Так уже было с комедиями в десятых годах: когда их было три-четыре в год, они все собирали. Когда их стало 38 в год, зритель просто ни на одну не пошел. То же самое, я боюсь, произойдет и с темой сказок. Выиграть могут только те, у кого есть бренд за спиной.
Гевонд Андреасян: Я считаю, что количество сериалов будет сокращаться в следующем году. По одной банальной причине: сейчас на рынке все устаканилось, стриминги обзавелись своими производственными командами. Стало понятно, что какому-то онлайн-кинотеатру нужна одна новинка в месяц, какому-то – две, но никому не надо 56 ориджиналсов сразу. У нас нет зрителей на такое количество контента. Вам лучше иметь в год три хита уровня «Жизни по вызову», чем три десятка непонятных проектов.
В полных метрах тоже будет сокращение, потому что появится очень много разочарованных продюсеров, которые рассчитывали на большой куш, а получили сборы в 25 миллионов. Рынком будут управлять компании, которые смогут выдавать по три мощных проекта в год.
За последние годы российская киноиндустрия чего только не пережила. Какой главный урок из стресс-тестов этих лет вынесла ваша компания?
Сарик Андреасян: Тяжелых времен было много, и мы их все застали. И единственным решением всегда было просто продолжать работать. И сейчас оно такое же. Нужно производить большое кино. И оно должно быть качественным и масштабным.
Гевонд Андреасян: Я рекомендую всем держаться подальше от внеиндустриальных людей, от проходимцев, притворяющихся кинематографистами, и работать с большими профессионалами, с теми, кто себя уже зарекомендовал, особенно в цифрах и результатах.
Фото: пресс-служба КБА
