Наталья Меркулова и Алексей Чупов: «На фоне секса проблемы виднее»

Автор: Максим Туула

4 июня 2013

Режиссеры-супруги, создатели фильма «Интимные места», о том, каково начинать путь в кино с откровенной картины с сексом и матом

Пять лет назад Наталья Меркулова получила приз короткометражного конкурса фестиваля «Киношок». Следующей большой удачей для нее, а также ее мужа и соавтора Алексея Чупова стало то, что их полнометражный дебют ИНТИМНЫЕ МЕСТА взялись продюсировать умудренные каннским опытом Юлия Мишкинене и Бакур Бакурадзе. Результат – смелый, свежий фильм, снятый в нетипичной для русского кино изобразительной манере. Несколько едва соприкасающихся историй разворачиваются на никому не видном интимном фронте за внешне благополучными фасадами. Формально персонажи объединены героем-фотографом, но по сути их крепко связывает одна важная черта – все они переживают большие и маленькие травмы, так или иначе проявляющиеся через секс. Неожиданно в «социальный нерв» попала героиня, яро отстаивающая чистоту общественной морали (но не менее озабоченная сексуальными проблемами), – если учесть, что работа над фильмом началась задолго до законодательных фантазий Госдумы.

Ваш фильм мало похож на обычное русское кино – он выглядит, как, скажем, европейский арт-мейнстрим. Вы намеренно добивались такого эффекта?

Наталья Меркулова: Мы хотели снять просто современное кино. Мы сразу знали, как и о чем.

Алексей Чупов: Мы не собирались делать кино о России или русских. Нам хочется снимать о людях в целом. Нам интересен человек, а не конкретная страна, национальность или гражданство. Мне кажется, что большая часть когда-либо снятых хороших фильмов – именно о людях, а не о стране.

Картина отличается прежде всего визуальной эстетикой. Насколько я знаю, эстонский оператор Март Таниэль был буквально соавтором фильма.

Меркулова: На площадке мы все понимали, что кино – коллективное творчество. У фильма много авторов: я, Леша, Март, художник Ася Давыдова, продюсеры Бакур и Юля. Когда на фестивале «Киношок» я впервые увидела работу Марта (это был ОСЕННИЙ БАЛ), то сразу подумала, что хотела бы снимать с ним. Когда встал вопрос о выборе оператора для ИНТИМНЫХ МЕСТ, я предложила Юле пригласить его. Мы понимали, что нужен именно Март: мы снимали городскую историю с большим количеством героев – с определенной стилистикой, корни которой уходят к Кассаветису. Но когда связались с Мартом, оказалось, что он занят, и мы стали искать другого оператора, потеряли довольно много времени подготовительного периода, но в итоге как-то выкрутились. Главный перелом произошел после письма Марта, в котором он написал, что ему очень нравится сценарий и он готов приехать несмотря на то, что до съемок оставался всего месяц, а у нас было много объектов и актеров. Удивительно, как легко и быстро он работал – в незнакомом городе, на чужом языке, который практически не знает.

А на каком языке вы общались?

Меркулова: Леша говорит, что на дельфиньем.

Чупов: Как Кузьмич и финн в ОСОБЕННОСТЯХ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОХОТЫ – когда есть общий предмет, люди друг друга понимают.

Меркулова: Мы просто совпали. На площадке было ощущение, что мы снимаем одно и то же кино, как говорят, в едином порыве.

Чупов: Марту нравился сценарий, но он побаивался именно нас: ему показалось, что мы свингеры.

Меркулова: При этом в подготовительный период он жил у нас. Однажды, когда мы сидели за раскадровками на кухне, он признался, что во время поездки в Москву представил, как однажды ночью слышит шаги, вхожу я и зову с собой.

Чупов: Дело в том, что буквально в первый вечер, после торжественного ужина с водкой и пельменями, мне что-то понадобилось в комнате, где мы уложили Марта. И когда я зашел, как признавался потом Март, он обреченно подумал: «Ну вот и оно...» Но немного похоже вели себя и актеры, которые приходили на кастинг: говорили, что им стремно сниматься в таком кино.

Меркулова: Многие больше беспокоились, что будет сомнительная обнаженка, как в 90-е. Все переживали, особенно актрисы. Мы это тоже понимали, но единственное, что я могла посоветовать – просто думать, что тело – их инструмент.

Были те, кто отказался?

Меркулова: Да-да, были.

Чупов: Один хороший артист пробовался на главную роль и сказал, что готов на все – сниматься голым, в любых по сложности сценах, но только не ругаться матом. Он даже переделал текст так, чтобы не было мата, и отлично его прочитал, но это было не то, что нужно.

Меркулова: Бывало и наоборот: актеров не смущала нецензурная лексика, но раздеваться они отказывались. Относились по-разному. Кто-то приходил на пробы только для того, чтобы дать нам отповедь.

Вот это тоже отличает ИНТИМНЫЕ МЕСТА – тема кажется вызывающей для России, но для западного кино она привычна.

Меркулова: Это нормальный диалог со зрителем. Но то, о чем мы говорим – всего лишь фон, на котором, как на лакмусовой бумажке, ярче проявляются все остальные проблемы: психологические, социальные, присутствующие во всех сферах нашей жизни. На фоне секса они виднее. Эта история про растерявшихся людей с поврежденными инстинктами.

Чупов: Кино-то не про секс.

Но в любом случае секс – очень мощный бэкграунд.

Меркулова: Возможно, это связано с нашим личным ощущением – мы ведь в этой истории тоже исследователи. Например, я сделала для себя несколько серьезных открытий. Я не понимаю, почему мы должны стесняться говорить о вещах интимного характера. Сексуальная энергия – одна из самых сильных, и те, кто запирает ее на замок, рискует получить бомбу замедленного действия. Однажды может так рвануть, что мало не покажется.

Я слышал, что сценарий был еще откровеннее.

Чупов: Все сцены, которые можно назвать жесткими, остались. Сценарий был просто длиннее, да и первая версия фильма шла два часа.

Меркулова: Сейчас он 78 минут, и мы этому очень рады – коротко, ясно и быстро. Это не просто дебют, это наш дебют в многолинейном повествовании. Для меня роднее моноистория, а здесь нужно было внятно уместить каждую линию с ее поворотными сценами, развязками и финалами – так, чтобы фильм не выглядел набором короткометражек. Надеюсь, у нас получилось.

Чупов: То, что сценарий был огромным, дало нам возможность отсечь все лишнее от этой глыбы гранита.

Меркулова: Мы работали с молодым талантливым режиссером монтажа Руфатом Гасановым, нам очень импонировал его дерзкий подход к материалу. Продюсеры позволили нам полгода работать над монтажом. Мы пережили с ними все стадии отношений, и сейчас думаем, что нам повезло так совпасть друг с другом.

Расскажите, как вы делили полномочия на площадке.

Меркулова: Мы договорились, что на площадке отдавать команды буду я. Это разделение было необходимо, ведь Леша играл одну из главных ролей, но у нас с ним был единый мозговой центр. Если говорить о работе с продюсерами, то после того, как мы принесли сценарий, благодаря Бакуру и Юле в него были внесены очень важные изменения. Когда запустились, мы приняли решение, что продюсеры не вмешиваются в съемочный процесс, а дают комментарии по отснятому материалу. Надо сказать, что все замечания были по делу и конфликтов не возникало. Это идеальные отношения продюсера и режиссера – ведь у съемочного процесса свои тонкости, и сбить камертон очень легко. Бакур как режиссер это отлично понимал. К тому же он тоже волновался – это его продюсерский дебют.

Ваш фильм стал неожиданно актуальным политически.

Чупов: Когда мы сочиняли персонаж, сыгранный Юлией Ауг, то хотели представить типаж, который можно найти в любой стране. Когда мы показывали сценарий продюсерам, героиня казалась им карикатурной – что-то вроде героинь Мордюковой, привет из прошлого. Прошел год, и все вдруг увидели конъюнктуру.

Меркулова: Мы же, пока делали кино, выпали из реальности и не совсем понимали, о чем речь. Вдруг выныриваешь и видишь, что страна изменилась, появились новые правила. Это не политическое и не социальное кино. Когда мы подбирали актеров, то просили нашего кастинг-директора Владимира Голова искать современных людей, горожан. Нам не нужны были социальные лица, по которым можно сразу прочесть: зарплату не дают, дети болеют, пойду повешусь. Мы хотели рассказать о тех, с кем работаем, дружим, живем. О классе, которого не существовало еще лет десять назад. Это те, кто работает в офисах, открывает свое дело – средний класс. Это кино про наших современников. Взрослых детей. Это про нас.