Федор Бондарчук: «Зритель изменился, и мы были вынуждены забыть все свои достижения»
Один из главных ньюсмейкеров года рассказал об успехе ДУХLESS и о насущных киноиндустриальных проблемах в целом
БК: Сейчас, когда ДУХLESS заработал в прокате 415 миллионов рублей и стал самым кассовым российским фильмом года, в чем вы видите главные причины успеха картины?
ФЕДОР БОНДАРЧУК: Составляющих несколько. Первое, что бы кто ни говорил, – это Минаев. «Духless» – бестселлер шестилетней давности. Здесь есть плюсы и минусы – любой знак, если он активно заряжен, все равно всегда в пользу. Плюс – это те, кому нравится книга, минус – кто, ерничая, думает: «Интересно посмотреть, но, по-моему, это уже мертворожденный ребенок – время прошло, книга и герой устарели, но все равно схожу посмотрю...» Эти плюс и минус активны, то есть и те, и другие могут купить билет. Только одни – чтобы посмотреть с интересом, а другие – посмотреть и поглумиться. Дальше вопрос, каким будет «сарафан». В нашем случае минус ушел с хорошей реакцией.
Второе – работа, работа и работа. Мы занимались этим проектом 24 часа в сутки. Когда фильм попал к нам на студию, было снято процентов 15 экранного времени. Мы посмотрели первую сборку – минут 20 или полчаса, из которых пересняли один большой эпизод. Взявшись за проект, начали работать над сценарием по новой. С одной стороны, пролонгация для художника – это плохо, а еще если в будущем нет никакой перспективы, то это и депрессия, и разочарование, и все ужасы незаконченного проекта. С другой – когда ты понимаешь, что снова в запуске, есть возможность проанализировать то, что сделал, выдохнуть, посмотреть и разобрать уже смонтированное. То, что Минаев говорит, будто фильм лучше, чем книга, а зрители констатируют, что все-таки мы адаптировали роман к сегодняшнему дню и что Максим – герой нашего времени, это заслуга продюсеров и режиссера, который работал над сценарием, а потом – над монтажом. Роман Прыгунов начинал в нашей студии. «Арт Пикчерс» зарождалась вместе с Ромой. Мы изначально знали, на что он способен – он в нашей системе координат.
И третье – то, что я называю интернет-проект. Тот позитивный «сарафан», который у нас был, мы усилили через соцсети – мы говорим о PR, «вирусах» и тому подобном. ДУХLESS – живой пример интернет-продвижения. Не прямой рекламы, а более сложной – интернет-обсуждения, интернет-дискуссий. Ведь в кино у нас все якобы разбираются лучше, чем мы, и снимать все могут лучше, чем мы, и монтировать, и музыку писать лучше. Вот вам, пожалуйста, фильм – можете обсудить.
Отдельная важная составляющая, которую надо было бы назвать в первую очередь – это наши дистрибьюторы: компания Universal, Вадим Иванов и наш партнер и продюсер картины Петр Ануров. Счастье работать с этими ребятами. Большое им спасибо – всей команде. Они полюбили картину. Я помню, как в свое время Ханс-Бодо Мюллер (царствие ему небесное) восторженно кричал, когда посмотрел первую сборку 9 РОТЫ. Он фонтанировал, заставлял загораться всех вокруг, он верил в картину. Universal тоже верил! И это большое счастье.
БК: Насколько в интернет-продвижении картины помогло имя Сергея Минаева?
БОНДАРЧУК: Конечно, помогло. И сам Сергей нам очень помог. Минаев – медиазвезда.
БК: Несколько лет назад вы, кажется, выражали сомнения относительно Интернета как инструмента для продвижения кино…
БОНДАРЧУК: Сомнение всегда должно быть рядом с продюсером. Я вам могу сказать другое: в России есть, может, еще одна студия, у которой в багаже три лучших отечественных фильма года с точки зрения проката. У нас вот три. В 2005 году – 9 РОТА, в 2009-м – ОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ и в 2012-м – ДУХLESS. Плюс третье место по ЖАRЕ в 2007 году. Говоря «у нас», я имею ввиду, конечно, и Александра Роднянского, и Сергея Мелькумова. Опыт есть, а сомнение все равно должно быть. С одной стороны, большое количество продюсеров, наших товарищей, по-прежнему скептически настроено по отношению к интернет-продвижению, интернет-пиару. С другой – хипстоматик Миры Думы освещает события в мире моды быстрее, чем специализированные информационные сайты, а «Твиттер» Ксении Собчак с рассказом о ее участии в фильме ОДНОКЛАССНИКИ.РУ, может в один момент получить аудиторию больше, чем Первый канал. Мне кажется, это и есть новые правила и новая система координат. Вот мы ее и проверили. Сейчас собираемся попробовать сотрудничество с большой соцсетью по фильму Павла Худякова, про который я уже сказал – ОДНОКЛАССНИКИ.РУ. И при всем при этом – вы думаете, мы не сомневаемся? Мы дико сомневаемся.
Появилось множество компаний на рынке, которые предлагают таблицы и графики с расчетами по интернет-продвижению. Я их все наизусть знаю, но без талантливой, тонкой работы, в которой большую роль играет человеческий фактор, масштаб личности и интерес к ней аудитории (и тут мы возвращаемся к фигуре Минаева) ничего не получится. Одного математического размещения недостаточно.
И еще очень важно, что поменялись наши внутренние студийные правила: мы два года тому назад, наверное, в 2010-м, сделали апгрейд. Зритель изменился, и мы были вынуждены забыть все свои достижения. Внутренне мы начали все заново, потому что отношение к русскому кино теперь совсем другое. И в этом я не буду никого винить – это общая кинематографическая ответственность за то, что мы сделали всё, чтобы появлялись фразы «Не смотреть!» или «Осторожно, русское кино!».
БК: Есть ли у нас еще бренды, как роман Минаева «Духless», которые могли бы перерасти в фильмы-события?
БОНДАРЧУК: Наверное, опять же произведения Минаева, Захара Прилепина, Бориса Акунина, Улицкой, Садулаева, Сенчина...
БК: Когда вы запускали проект ОДНОКЛАССНИКИ.РУ, одноименная социальная сеть была на подъеме. Сейчас же более популярна «ВКонтакте» – особенно у целевой аудитории кинотеатров. На взрослую публику будет работать бренд, а на молодежную – история и актеры?
БОНДАРЧУК: «Одноклассники» сейчас меняются, это очевидно, это первое. Второе – аудитория в 50 миллионов человек, согласитесь, гигантская цифра! Они также запускают видеоприложения, музыку и все остальное. Там «сидят» не только взрослые. Я знаю, что у многих есть аккаунты и в Facebook, и «ВКонтакте», и в «Одноклассниках». Часто все закольцовано так, что приходит сообщение, и люди не сразу понимают, что откуда выскочило. Идет сетевая глобализация. Для «Одноклассников» наш проект – повод заявиться и сделать новый для себя шаг, омолодить аудиторию, показать себя в новом качестве.
Мы долго готовили этот фильм, долго прорабатывали сценарий – было несколько авторских групп, мы не запускали проект, пока сценарий не устроил всех, делать очередную проходную комедию не хотели. По нашему мнению, история в ОДНОКЛАССНИКАХ.РУ сколочена очень плотно, мастерски, в жанре современной городской молодежной кинокомедии с элементами волшебства. Примеров подобных историй в американском кино много. Сейчас мы закончили съемки и начинаем заниматься продвижением. Я как зритель говорю: будучи тугим на юмор, во время просмотра всего отснятого материала я смеялся очень. И потом, не забывайте, если на ДУХLESS у нас был Минаев, то у Тимати и Black Star такая же мощная армия фолловеров в «Твиттере». Плюс Ксения Анатольевна Собчак, я думаю, к нам присоединится.
БК: Дистрибьютор проекта уже известен?
БОНДАРЧУК: Пока нет.
БК: ДУХLESS, как мы, в принципе, и ожидали, оказался более популярен в Москве: на старте 36 процентов сборов были столичными, на четвертой неделе – чуть меньше, 34 процента. ОДНОКЛАССНИКИ.РУ за счет бренда и комедийного жанра, на ваш взгляд, рассчитаны преимущественно на регионы?
БОНДАРЧУК: Перед стартом ДУХLESS мы волновались за регионы и даже опасались, что герой может вызвать неприятие и раздражение, потому что не надо в иллюзиях существовать – страна-то живет не так, как Москва и Петербург. С образом Максима все было непросто – во время работы над финальной версией ДУХLESS меня сильно беспокоило, что Максим не вызывал чувство сопереживания, что зритель остается холодным по отношению к герою, который принципиально так сыгран. По мне это было одной из главных проблем. Мы даже доснимали сцены, именно чтобы вызвать сострадание к Максиму.
В этом смысле герой Пети Федорова в ОДНОКЛАССНИКАХ совсем другой – расстояние между экраном и аудиторией, персонажем и зрителем покороче. В ОДНОКЛАССНИКАХ герой Федорова не из той же социальной среды, что Максим в ДУХLESS. Он вызывает сопереживание. Это история «Золушки», история неудачника. А такие сюжеты при талантливо сделанной жанровой конструкции работают и будут работать вечно – как в литературе, так и в кино. Даже животный мир возьмите – снимите мультфильм про птенца-неудачника, и история будет вызывать чувство сопереживания. Главное, чтобы был талант, кропотливая работа и стопроцентная ответственность за то, что ты сделал. Так что с ОДНОКЛАССНИКАМИ мы рассчитываем на аудиторию региональную, не городскую, хотя и на городскую тоже.
БК: Как вы считаете, почему российские актеры не могут влиять на кассу, подобно голливудским? Нашим исполнителям не хватает избирательности, правильного позиционирования себя? Может быть, агенты недорабатывают?
БОНДАРЧУК: Ответ на этот вопрос лежит гораздо глубже. Причина – в сегодняшней аудитории и ее отношении к тому, что в целом происходит в стране. Это составляющая огромного комплекса неприязни – начиная от власти, как это ни странно будет звучать по отношению к актерам, и заканчивая здравоохранением или армией. Наша аудитория прошла дикий период кризиса и пережила длинный этап отсутствия национального кино как такового. Те люди, которые любили советских актеров и готовы были спроецировать свою любовь на последующее поколение исполнителей, этого поколения просто лишились. Такие зрители перестали ходить в кино, потому что кино вообще не стало, а у других не сформировалась любовь к новому русскому кино, и это тоже понятно. Им нравятся русские артисты, но не всегда присутствие того или иного актера (а это уже вторая причина) является гарантией качества фильма.
БК: При этом у нас есть медийные или комедийные звезды – с телеканала ТНТ или из КВН…
БОНДАРЧУК: Вот это все и портит – все эти математические продюсерские проекты. Я своими ушами слышал, когда лидеры одной кинокомпании говорили, как им нужно в первый уикенд затащить народ в залы на медийных лиц, при абсолютном понимании того, что падение на вторую неделю будет процентов 75–80!!! Такова их продюсерская модель – не заботясь о качестве картины, при минимуме вложений, при адекватной рекламной кампании и при наличии в фильме медийного лица заработать как можно больше именно на первом уикенде! Они прекрасно знают, что дальше у них будет чудовищное падение из-за плохого «сарафана». Но первого уикенда им хватит. Дальше надо продать права на телевидение, VoD, New Media и DVD и заработать свои 500 тысяч долларов или миллион. И вот это рубит, конечно, кино. Чудовищно все это!
БК: Такая позиция отчасти обусловлена тем, что у нас вертикальный прокат и что из-за обилия новинок фильмы довольно быстро сходят с экранов.
БОНДАРЧУК: Согласен. Мы ждали девять месяцев, чтобы встать на экраны с ДУХLESS.
Еще хотелось бы отметить, что все мною сказанное – не догма! Мне хочется верить, что я рассказал вам скорее про исключение. Например, я очень надеюсь на ДЖУНГЛИ, надеюсь, что это будет не только проект с медийными лицами, но и кино хорошее. Во всяком случае, зная, сколько сил потрачено на этот фильм, зная ответственность Сельянова и видя, как принимают трейлер в кинотеатрах, надеюсь, у картины есть все шансы завоевать зрительскую любовь и получить хорошие цифры в прокате!
БК: Помимо долгой постановки фильмов в кинотеатральный прокат есть еще проблема долгого производства. ДУХLESS – один из таких затяжных проектов. С чем связано то, что многие российские фильмы, в том числе и вашей компании, так долго снимаются? Нехватка кадров?
БОНДАРЧУК: Я не думаю, что это интересный вопрос – вы сами можете на него ответить. Составляющих масса: экономические проблемы, кризисы, неправильное внутристудийное распределение. Все как и везде. Только у нас эти моменты усугубляются финансовой нестабильностью рынка.
Есть и обратные примеры – мы сняли и выпустили в прокат ЖАRУ за 9 месяцев. В мае 2007 года мы с Димой (Продюсер Дмитрий Рудовский. – Прим. «БК») пошли в Money to Money Bank, взяли кредит на 1,5 миллиона долларов под свою недвижимость, а через 8 месяцев фильм уже шел в прокате.
БК: Есть мнение, что историческое кино сейчас не в фаворе, а у вас скоро будет готов СТАЛИНГРАД. Когда Спилберг запускал СПАСТИ РЯДОВОГО РАЙАНА, ему говорили, что зритель не хочет смотреть такое кино и тому подобное. Но чтобы успешно плыть против течения, нужно много креатива и много рекламы. Что, на ваш взгляд, должно главным образом обусловить успех будущего проекта? Будет ли у фильма поддержка телеканала?
БОНДАРЧУК: Мы вот-вот подпишем договор с дистрибьюторской компанией, тогда и расскажем всю маркетинговую политику – мы много интересного и неожиданного для России придумали по СТАЛИНГРАДУ.
Пока могу отметить, что я, например, рад текущим рейтингам фильма на «КиноПоиске». Я благодарен всем, кто поставил «лайк» проекту почти за год до начала проката. Зафиксировано порядка 68,5 тысяч проголосовавших. Для российского фильма это очень даже хороший результат. И это при том, что там пока висит только рабочий плакат – ни одного рекламного ролика, слогана, да вообще ничего. Только информация, что закончены съемки.
БК: СТАЛИНГРАД будет идти не только в 3D, но и в IMAX. Эти форматы, помимо чисто художественных достоинств, радуют продюсеров и дистрибьюторов высокими ценами на билеты. Вот вашу 9 РОТУ в свое время посмотрело 6 миллионов зрителей. При такой посещаемости для фильма в 3D и IMAX сборы могли бы составить 1,5 миллиарда рублей. Но это ситуация для идеальной киноиндустрии. Если же смотреть на вещи реалистично, то за 7 лет после выхода 9 РОТЫ зритель чрезвычайно сильно разочаровался в российском кино, о чем мы уже говорили. Как все-таки переломить сложившуюся ситуацию?
БОНДАРЧУК: Работать и фильмы хорошие делать. Честными быть. Я снимаю кино для большого зрителя. Я его уважаю, делаю выводы. Нам деньги доставались очень сложно. И 9 РОТА, и ОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ, и ЖАRА были сделаны без господдержки. Это не госзаказы. Мы просто искали средства на стороне, поэтому дорожим этими успехами, и ничего не изменилось с тех пор.
СТАЛИНГРАД сделан по конструкции 9 РОТЫ – это эмоциональное кино, совсем не про Сталинградскую битву и не про движение синих и красных стрелок на карте. Там нет ни одного генерала, там нет Паулюса, нет Чуйкова. Там есть на разрыв аорты, щемящая, человеческая история любви внутри одного дома, на фоне гигантских потрясений. В фильме есть две важные составляющие – история любви и, я надеюсь, большой визуальный интертеймент.
БК: На различных проектах вы выступаете в разных ипостасях. Где-то вы продюсер, где-то – режиссер, а где-то – исключительно исполнитель одной из ролей. Какая из этих функций заставляет вас сильнее болеть за результат? Ведь он практически всегда непредсказуем.
БОНДАРЧУК: Режиссерские работы – это главная болезнь, главная любовь и главный вызов. Хотя я уже не могу разделить себя между продюсером и режиссером. Я режиссер и продюсер своих же картин. Эти две профессии у меня объединены, но, конечно, первична режиссура. Именно она вызывает самое большое напряжение, самые шизофренические переживания, но и отдача от нее несравнимо больше.
БК: Один из ваших будущих продюсерских проектов – ДАМА ПИК. Вы говорите, что не разделяете в себе режиссера и продюсера, но одно дело, когда у вашего продюсерского проекта молодой и неопытный режиссер, которому можно помочь, подсказать что-то, и совсем другое – когда фильм снимает Павел Лунгин. Насколько сложнее быть продюсером и заглушить в себе голос режиссера в такой ситуации?
БОНДАРЧУК: Пока у нас прекрасно получается взаимодействовать. Более того, Павел Семенович декларативно заявляет о том, что ему необходим продюсер: «Я не хочу ничем заниматься, кроме режиссуры». Он идеальный партнер, вдумчивый, слушающий, имеющий свое мнение, но не перекрикивающий. Хорошему режиссеру нужны хорошие продюсеры. Плохому никто не нужен и все виноваты, если цитировать Константина Эрнста.
БК: На какой стадии сейчас этот проект?
БОНДАРЧУК: Готов сценарий на английском языке. Павел Семенович написал очень хороший сценарий на русском, и появилась идея вести проект не только внутри нашей страны – произведение классическое, стопроцентная международная узнаваемость. Плюс к Павлу Семеновичу есть безусловный европейский интерес – он плоть от плоти режиссер Каннского кинофестиваля. Сценарий дошел до Дэвида Сайдлера, который в прошлом году получил «Оскар» за КОРОЛЬ ГОВОРИТ! Он очень высоко оценил материал и сделал рерайт. Его основной задачей было переписать диалоги, чтобы фразы естественным образом зазвучали по-английски, сохранив стройность, логику, где-то – юмор, где-то – мистику. Тандем двух этих больших авторов и стал основой для наших дальнейших переговоров. Интерес к проекту есть. Сейчас мы не то чтобы выбираем – мы собираем и изучаем возможности, с кем, на каких условиях, как правильно войти в копродукцию. Под такой тандем можно найти средства. Мы хотим получить сильного международного дистрибьютора, и именно для этого пытаемся привлечь крупную компанию к совместному производству. Вот наши планы.
БК: Выход на международный уровень – глобальная стратегическая задача для вашей студии?
БОНДАРЧУК: Мир настолько быстро меняется – посмотрите сейчас на количество стран, участвующих в производстве, даже не артхаусных, а артстримовских европейских картин. Мы, кстати, вместе с французами, компанией Pascale Herold Family, выпустившей три полнометражные картины с 2006-го по 2012 годы – ЯМАЙКА (2006), ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ КОТА В САПОГАХ (2009) и ЗОЛУШКА: ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД! (2012), – делаем мультфильм БАБА ЯГА. Такие проекты нельзя поставить на поток, но они возможны.
БК: Может ли наличие поддержки со стороны корпорации IMAX помочь российскому зрителю по-другому отнестись к СТАЛИНГРАДУ – не как к российскому проекту?
БОНДАРЧУК: Да, мы на это очень рассчитываем и они рассчитывают. Это была их идея. Я все расскажу чуть позже.
БК: У вас есть объяснение, почему ШПИОН не стал кассовым хитом?
БОНДАРЧУК: У меня есть ответ на этот вопрос, но я не могу комментировать – это мои друзья. Пусть они сами говорят. В данном случае я не продюсер, а актер.
Единственное, что могу сказать: я уверен, что ШПИОНА ждет очень долгая жизнь на телевидении, и я рад информации, что на Hulu проект занял 14-е место среди 2,5 тысяч платформ – это беспрецедентный результат.
БК: В этом году вы неоднократно становились ньюсмейкером. Теперь у вас есть «Арт Пикчерс», «Главкино», «КиноСити», «Ленфильм». Как вы все успеваете?
БОНДАРЧУК: У меня везде замечательные партнеры. Без профессиональной компетенции Ильи Бачурина в «Главкино», без Дмитрия Рудовского, который сам себе продюсер и мой железобетонный партнер, проверенный временем в Art Pictures Studio, и без экспертизы и невероятной работоспособности Эдуарда Пичугина на «Ленфильме» и в «КиноСити» это все не удастся. У меня философия: я не работаю один, у меня везде партнеры и команда. Это и есть целый блок российской киноиндустрии, причем не самый маленький, ведь за этими людьми есть и другие. Это некое сообщество продюсеров. Мы сами по себе и гильдия, и творческое объединение. Это не один Бондарчук. Где есть дело, где нужно строить, снимать, гвозди заколачивать – это все к нам.
БК: При этом сейчас вы стали меньше сниматься. Нет времени или достойных проектов и ролей?
БОНДАРЧУК: От большого числа предложений отказываюсь. Это принципиальная вещь. Стараюсь быть избирательным, нет, скорее внимательным, это в первую очередь касается продюсеров, которые предлагают проекты. Получил невероятное удовольствие от работы в нескольких картинах – безусловно, это ДВА ДНЯ, безусловно, это ШПИОН, я вдоволь нахулиганился в ОДНОКЛАССНИКАХ. Есть интересные предложения, я их жду – если все срастется, буду сниматься!
БК: Озвучка ТРЕХ БОГАТЫРЕЙ – это ради удовольствия? Как и СЕЗОН ОХОТЫ в свое время?
БОНДАРЧУК: Это всегда пожалуйста. Со всеми гномами, червями, божьими коровками, гиппопотамами, Кощеями Бессмертными, со всей нечестью, животными и насекомыми – все ко мне. Это как в отпуск съездить.
БК: У нас на российском ТВ практически нет передач о кино, все ушло в Интернет. И только «Кино в деталях» держится, пусть и в ночном эфире, уже 6 лет. Это тоже вы делаете ради удовольствия или же пытаетесь, как бы грубо это ни звучало, просвещать аудиторию, доносить до нее что-то важное о кино?
БОНДАРЧУК: Удивительная вещь: у «Кино в деталях» средняя доля за сезон по России – 7.50, а некоторые эфиры доходили и до 11-ти, при том что, как вы правильно заметили, программа выходит ночью!
Мне поступают совершенно разные предложения, от ток-шоу до телеигр. Мне это неинтересно. А про кино я готов говорить и слушать бесконечно – это моя жизнь, мои товарищи, коллеги, у меня диалог с ними совершенно другой. Я знаю так или иначе почти всех, со многими работал или работаю, и мне это жутко интересно.
