Технологии

О событиях на Чернобыльской АЭС есть огромное количество воспоминаний и свидетельств – тысячи статей, книг, архивных кадров. Чтобы как-то упорядочить такой объем информации, авторы фильма создали специальный онлайн-ресурс, куда складывали документы, способные вдохновить команду проекта: фотографии, документальные и художественные фильмы, книги, воспоминания. Создатели картины лично общались с ликвидаторами и очевидцами аварии, в том числе c пожарными, врачами, инженерами. И каждая такая встреча, каждый изученный документ, по словам Данилы Козловского, были по-своему запоминающимися.

Создатели картины обращались за консультациями ко множеству самых разных специалистов, включая инженеров атомных станций, а также сами посещали действующие АЭС, чтобы своими глазами увидеть функционал различных подразделений станции, узнать, кто именно там работает и за что отвечает.

«Я помню, как мы приехали в Курск, переночевали и я попросил водителя съездить на Курскую атомную станцию, расположенную в городе Курчатов, − вспоминает художник-постановщик фильма Тимур Шагиахмедов. − Когда мы подъезжали, начал моросить дождик – и вдруг я словно увидел в окно Чернобыльскую атомную станцию! Я получил тогда неизгладимое впечатление, можно сказать, прикоснулся к истории, так как две станции строились по одному и тому же проекту. У меня было ощущение, что я перенесся на машине времени и оказался в другой эпохе. Там я собственными глазами убедился, что лучшего объекта для съемок не найти. Мы встретились с Данилой, я показал ему фотографии и сказал, что снимать надо там. «Ты с ума сошел? Это действующая атомная станция! Это невозможно!» − ответил он».

И все-таки авторам картины удалось совершить невозможное: значительная часть съемок действительно прошла на территории Курской атомной электростанции. «Нам очень повезло, что у нас была возможность снимать на реальном объекте с его уникальной энергетикой, − восхищается оператор-постановщик Ксения Середа. − Если бы мы построили выгородку, задекорированную под стены АЭС, то это было бы совсем не то же самое. Тот масштаб и та свобода, которые дает реальный объект, не сравнятся ни с чем».

Взрыв, разрушивший реактор на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС, спровоцировал гигантский пожар высочайшего уровня сложности, поэтому первыми, кто прибыл на место происшествия, были пожарные, которые не дали огню перекинуться на соседний блок. Сцена пожара и борьбы с ним – одна из самых масштабных и сложных в фильме. Ее снимали на территории действующей атомной станции с участием настоящих пожарных и с использованием реального пожарного оборудования. А сам пожар имитировали при помощи примерно 400 огненных установок. 

«Мы сразу для себя определили, что не хотим снимать пожар ночью – хотя понятно, что в темноте огонь выглядит гораздо ярче и эффектнее, − делится впечатлением от работы над сценой Данила Козловский. − Нам было важно рассказать эту историю через героя, который опоздал: он приехал, когда все уже, в общем-то, произошло. И вот ты зажигаешь все эти источники, запускаешь дымы, транспорт пошел, люди, вода – и все начинает играть, как оркестр, как единый организм! Время, декорации, реквизит − все это оживает».

Чтобы еще глубже вовлечь зрителя в происходящее на экране и сделать изображение эффектнее и ярче, при создании сцены пожара активно использовалась съемка ручной камерой. «Было непросто, так как важно было показать не только масштаб происходящего, но и то, что чувствуют в этот момент находящиеся на пожаре люди – требовалось все время держать во внимании развитие линий персонажей, следить за их эмоциями. Но, конечно, это и очень интересно – я вообще очень люблю ручную камеру», − рассказывает оператор-постановщик Ксения Середа.

Работа над подводными сценами, которые занимают около 15 минут действия фильма, началась с серьезной подготовки. Все участники съемок, включая и оператора-постановщика, прошли теоретический и практический курс подводного плавания, который длился несколько месяцев, и получили соответствующие сертификаты.

«Нам это очень помогло, потому что в какой-то момент мы стали импровизировать под водой, и благодаря навыкам, полученным в школе ныряльщиков, смогли чувствовать себя в воде гораздо свободнее, − говорит Данила Козловский, − а это, в свою очередь, помогло развить историю, сделать ее крупнее».

Благодаря такой подготовке создатели картины смогли полностью отказаться от дублеров. Во всех подводных эпизодах, которые зритель увидит на экране, снимались сами актеры – Данила Козловский, Филипп Авдеев, Николай Козак. Работа над этими сценами велась в Венгрии, где неожиданным препятствием для команды фильма стали погодные условия. «Я думал, что эпизоды, которые мы снимали в Курчатове, будут самыми сложными, но оказалось, что в Венгрии работать еще тяжелее: на улице было плюс 35, а в павильоне температура поднималась до плюс 52 градусов – мы замеряли. Представьте, каково находиться в таких условиях в водолазных костюмах! Было очень тяжело, но и интересно», − вспоминает Николай Козак.

Под взорвавшимся реактором не могло быть света, поэтому герои прокладывают себе путь в мутной воде, используя фонарики. По словам оператора-постановщика Ксении Середы, с освещением в этих сценах было связано немало сложностей. «Редко в какой картине бывает так много подводных съемок. В нашем случае под водой разворачивался огромный фрагмент действия – и не просто в кристальном бассейне, а в затопленных декорациях, где герои плывут с фонарями, но при этом все должно быть видно, – признается Ксения. − С одной стороны, мы понимали, что после взрыва вода вобрала пыль и грязь, и в ней должны плавать всякие обломки и мусор. Но в камеру сквозь мутную воду ничего не видно. К тому же как только ты начинаешь давать свет, то мутная вода начинает работать как дым: вода светится, но до объекта свет так и не доходит. А еще ведь нужно было учитывать ограниченные возможности актеров под водой! Словом, найти подходящее творческое решение оказалось очень непросто».

«Во время работы над подводными сценами мы долго не могли снять эпизод, в котором персонажу Филиппа Авдеева становится плохо… Потому что он играл слишком натурально! – вспоминает Данила Козловский. − Он научился так мастерски выплевывать изо рта загубник и оседать по стенке, что дублей пять подряд было сорвано из-за того, что местные спасатели, дежурившие на съемках, бросались ему на помощь, пытались вставить загубник обратно и поднять на ноги. Они были уверены, что актер находится в состоянии шока, а Филипп отбивался от них и кричал: «Я играю! I’m acting, I’m ok!»

Однако наступил момент, когда помощь спасателей оказалась для Филиппа очень кстати. «У нас были ботинки со свинцом, которые помогали нам опускаться на дно, на глубину примерно 5 метров. Там тебя прибивает к полу, ты должен найти и взять под водой катушку, параллельно взять фонарь, увидеть, куда идти, и немедленно отправиться в нужную сторону, – делится неприятным воспоминанием Филипп Авдеев. − В тот момент мы еще были без кислородных баллонов и должны были передвигаться, задерживая дыхание под водой. На пути стояли спасатели, которые давали нам кислород, но в какой-то момент я не успел взять воздух и начал опускаться вниз, понимая, что меня тащит на дно свинец. В маску стала затекать вода. У меня началась паническая атака. Но я вспомнил, как нас учили, что маску надо приподнять и выдохнуть, чтобы вода ушла из нее. Я попытался сделать это в резиновых перчатках, но в итоге только набрал еще больше воды и совершенно перестал что-либо видеть. В самый последний момент спасатель увидел мое лицо и засунул мне в рот клапан с кислородом».

Как и в любой серьезной и масштабной исторической картине, много усилий съемочной группы было направлено на то, чтобы в точности воссоздать атмосферу эпохи. Разработка проекта с художниками началась за полтора года до съемок, а непосредственная подготовка к съемкам и подбор костюмов и реквизита – за полгода. Художникам удалось собрать тысячи единиц подлинных исторических артефактов: часов, очков, ручек, сигарет, бутылок, пепельниц, чертежей, фотографий, печатных машинок, телевизоров, видеомагнитофонов и дозиметров разных размеров. Приметы эпохи можно увидеть в фильме везде – от кухни до штаба ликвидаторов.

«Художники проводили для меня кастинги реквизита: приходили ко мне в офис и выкладывали на полиэтилене, как на барахолке 90-х, различные предметы, и я мог, к примеру, выбрать подлинные очки того времени, которые мне нравились, зажигалку, ключи, часы, − восхищается Данила Козловский. − Так же было и с транспортом. Мы поехали в поле, куда они пригнали скорые, пожарные, «Икарусы», ЛиАЗы, «Волги», «Жигули» разных цветов и сказали: «Выбирай!» Все это они каким-то образом доставали из музеев и частных коллекций. У нас есть сцена совещания в штабе ликвидаторов, которая происходит за столом. Она длится не более 7 минут, но в ней было задействовано порядка 1000 единиц реквизита на сцену! А когда мы приехали в павильон декорации «больница», то вся съемочная группа буквально открыла рты – настолько аутентичным все было и соответствовало историческому пространству. Каждая деталь была воссоздана очень точно. Это действительно была настоящая больница с плиткой, с мраморным полом, с дверьми того времени. Где они это все нашли, я совершенно не представляю».

Для разных частей фильма использовались разные цветовые решения. Так, в начале фильма на экране можно увидеть много ярких красок, что обусловлено спецификой места и времени. «В российских фильмах и сериалах принято показывать 80-е как такое серое, мрачное, грустное время. На самом деле это не совсем так, − объясняет Данила Козловский. − Помимо серых одежд, люди старались доставить яркие и интересные вещи − джинсы, рубашки, платья, кроссовки, кеды. Они пытались, в том числе и через одежду, проявить свою индивидуальность. К тому же по уровню жизни и по инфраструктуре Припять считалась одним из лучших и самых развитых молодых городов в Советском Союзе, средний возраст жителей которого был 26 лет». 

Над костюмами для фильма работала художник Варвара Авдюшко, в чьей фильмографии есть и масштабные голливудские исторические проекты. Именно Варвара настояла на том, чтобы все костюмы в кадре были аутентичными – включая различные комплекты формы ликвидаторов, маски и даже нательное белье. Все это было приобретено на барахолках и в винтажных магазинах. В оригинальных костюмах 80-х снимались даже актеры массовых сцен, число которых в некоторых эпизодах доходило до 500 человек. И яркая рубашка, которую в кадре носит герой Данилы Козловского, – ровесница актера.

Не менее обстоятельно подошли авторы фильма и к работе над гримом. В случае с ЧЕРНОБЫЛЕМ этот аспект имел особенное значение, так как было важно точно и грамотно изобразить различные стадии лучевой болезни.

«Художник по пластическому гриму Леша Ивченко вместе с художником по гриму Катей Шахворостовой создали целые толстенные тома рисунков и эскизов, чтобы изучать все проявления лучевых ожогов – их около ста видов, – рассказывает Данила Козловский. − У нас на площадке была целая папка, в которой можно было наблюдать поражение тканей от первого дня радиационного облучения и вплоть до летального исхода. Мы нумеровали эти этапы, и у каждого персонажа была своя нумерация, которую мы указывали в том числе и в сценарии».

Еще больше интересного на нашем официальном канале в Telegram

Подписывайтесь на наши каналы в Яндекс.Дзене и Instagram

17.04.2021 Автор: Артур Чачелов