Николай Янкин: «В любом месте нашей Родины можно найти талантливых режиссеров, но для этого их нужно искать»
Директор Некоммерческого фонда поддержки кинематографа «Пример интонации» об дноименном фестивале, региональном кино и работе с Каннами
Говоря о самых ярких очагах российского регионального кинематографа, якутском и кавказском кино, директор Некоммерческого фонда поддержки кинематографа «Пример интонации (Фонд Александра Сокурова)» Николай Янкин замечает, что в нашей стране есть регионы, жителям которых интересно изучать себя через большой экран, и регионы, где люди не питают к этому никакой склонности, не получая на экране комплиментарных историй. О том, как развивается кинопроизводство в разных регионах России, рибейтах и региональных кинокомиссиях, отказе Канн от российского кино и значении «инициативы снизу» в создании авторского фильма, Янкин рассказал в интервью БК. Поговорили и о международном кинофестивале «Пример интонации», который впервые пройдет в Санкт-Петербурге в честь 10-летия фонда и представит фильмы из Канн и Берлина.
Какие главные итоги работы фонда за десять лет вы можете подвести?
Нам рано подводить итоги, лучше ставить перед собой новые цели и задачи. Думаю, мы первыми убедительно показали, что сегодня режиссер практически из ниоткуда может запуститься и снять качественный фильм, премьера которого может пройти на одном из ведущих мировых фестивалей. Мы одними из первых привлекли внимание к проблеме дебютов, теперь большое их количество запускается, и не только в нашем фонде. Хочется верить, что это произошло и с нашей подачи в том числе. Александр Николаевич Сокуров смог показать, что в любом месте нашей необъятной Родины можно найти талантливых режиссеров, но для этого их нужно искать, выявлять, работать с ними и доводить их фильмы до премьеры. Что именно Александр Николаевич делает со студентами в процессе работы, я не знаю, но не мною замечено, что любой его ученик до начала обучения и после – всегда два разных человека.
Мы работали не только с выпускниками мастерской Сокурова, но всегда и только с дебютантами. Мы до сих остаемся единственной студией, которая занимается исключительно дебютами. Каждого автора мы запускаем только один раз. Мы помогаем человеку освоить ремесло режиссера, подбираем группу, проводим его проект от сценария до проката. В итоге у всех получается по-разному, но дальше каждый из них действует уже самостоятельно.
Сегодня в России наблюдается невероятное разнообразие контента, раньше никогда не было такого доступа к самому разному кино, на самый разный вкус. Это совершенно новая ситуация, которая ставит перед нами новые вызовы. Хочется делать кино еще больше и гораздо лучше. Но все же в начале июня мы отметим десятилетие деятельности нашего фонда, подведем своеобразную праздничную черту в том числе проведением фестиваля «Пример интонации».
Как вам кажется, благодаря чему сложился феномен мастерской Сокурова?
Наш фонд, как известно, называется «Пример интонации» и в скобочках – Фонд Александра Сокурова. То есть именно Александр Николаевич принимает ключевые решения. И не в каждом регионе, будем честны, Сокуров готов работать. Его мастерская заработает только там, куда поедет Александр Николаевич, будь то Сызрань, Калуга, Тула и так далее. Но он – человек пожилой, а преподавание – занятие очень энергозатратное, я сам за этим наблюдал и могу это подтвердить.
Почему это все-таки не удалось повторить в другом регионе или просто во второй раз?
Мы уже работали с другими режиссерами и в других местах, в том же Екатеринбурге или в Перми. Но возникает вопрос: необходимо ли нам масштабироваться? Не лучше ли сосредоточиться на качестве? Мы готовы сотрудничать с людьми из разных регионов, если режиссер готов через киноязык рассказать о подлинной жизни малой родины, той, которой живут местные жители. Проблема в том, что в России, хоть это и большая страна, выделить региональные особенности довольно непросто. Все везде живут примерно одинаково, говорят на одном языке. Тем более талантливые ребята, которые хотят снимать, как правило, едут учиться в Москву.
Второй момент – для масштабирования требуется много новых средств, а очереди из спонсоров и инвесторов у фонда «Пример интонации» никогда не было. Инвесторам мы можем предложить либо удовольствие от качественного кино, которое мы произведем совместными усилиями, либо упоминание в титрах. При этом полноценное профессиональное кинопроизводство – это дорогой, высокотехнологичный процесс, который никогда не стоил дешево. Мы справляемся с возложенными на себя задачами лаконичными средствами, но все же это сравнительно большие деньги. И если найдутся инвесторы, которые заинтересуются решением стратегической задачи по раскрытию кинопотенциала в регионах, нам станет проще. Мы готовы искать людей, но пока сложно даже представить, кому это может быть интересно с точки зрения финансов.
А как у вас складываются отношения с платформами, одними из главных сегодня поставщиков контента на рынок?
Сотрудничество с ними складывается, честно говоря, не лучшим образом по той причине, что мы находимся в Петербурге, а они – в Москве. Большинство сделок проходит в неформальной обстановке при личной встрече, а нам здесь встречаться не с кем, так что сделок по нашим фильмам гораздо меньше. Платформы наши проекты берут, и иногда даже с предоплатой, но хотелось бы и делать что-нибудь совместное. Чтобы не только мы приходили с уже готовым фильмом, но и разрабатывали, редактировали что-то вместе. Мы работаем с небольшими бюджетами, так что такое сотрудничество, безусловно, увеличит наши возможности. В то же время, надеюсь, и накопленная нами за долгое время экспертиза в отборе дебютов будет полезна столичным коллегам.
Какими были критерии отбора авторов, которых вы поддерживаете? Изменились ли эти критерии со временем? Каковы они сейчас?
Отбираем мы авторов и проекты, как и любые продюсеры, по принципу «что нам кажется интересным, то и запускаем». С поправкой на то, что качество готового фильма в сравнении с изначальным сценарием может просесть. Также приходится учитывать, что в арт-кино крайне важна новизна взгляда, новизна темы или чего-то еще – это один из ключевых критериев для авторского кино. Ну и важно понимать, что мы не преследуем коммерческих целей при съемках кино, об этом напоминает самое первое слово в нашем названии, мы – именно некоммерческий фонд. В первую очередь мы преследуем образовательные цели. Не без гордости повторю, что молодой режиссер до работы с нами и после – как правило, два разных человека.
Расскажите, пожалуйста, подробнее о картине Малики Мусаевой КЛЕТКА ИЩЕТ ПТИЦУ. Как вы оцениваете то, как сложилась ее судьба после отказа Каннского фестиваля?
Фильм вырос из моей задумки рассказать о депортации чеченцев. Я предложил его Малике, она заинтересовалась, но в итоге в изначальном варианте проект так и не сложился. Мы решили делать фильм о том, что ближе Малике как автору, на основе ее детских воспоминаний. Для этого объездили в поисках натуры буквально всю Чеченскую Республику, не могу вспомнить, где бы мы не побывали, пока не нашли идеальное место на границе с Ингушетией. Эта была чеченская деревушка, которая по случайности оказалась в составе соседней республики. В итоге мы все сняли там.
Наш замысел был в том, чтобы показать совершенно другую Чечню. У нас в фильме нет ни одного мужчины с автоматом, в кадре одни только женщины. КЛЕТКА ИЩЕТ ПТИЦУ – первая в истории картина от режиссера-женщины родом из Чечни, да еще и на чеченском языке. Но наш замысел показать максимально альтернативную Чечню полностью провалился, когда в феврале прошлого года после всем известных событий Чечня стала как никогда прежде ассоциироваться с Россией, восприниматься как часть России у зарубежных зрителей. Не знаю точно, что происходило в отборочных комиссиях Каннского фестиваля и других смотров, но элемент русофобии в них точно присутствовал, могу это подтвердить на примере СКАЗКИ Александра Николаевича. Изначально у Канн даже было зарезервировано место под новую работу Сокурова, но они выбрали фильм Кирилла Серебренникова, и второй российский проект стал для них слишком рискованным бременем на фоне общих протестов и антихайпа вокруг России. В итоге они решили с русскими не связываться. Спасибо огромное Илье Стюарту и всей команде Hype Film, которая, поверив в наш проект, подключилась к его созданию и продвижению на фестивалях и в других странах. Эта команда работает с подобными картинами лучше всех.
По-вашему, региональное кино сегодня больше развивается благодаря активности снизу или предоставлению возможностей сверху?
Любая подобная инициатива всегда исходит только снизу. Если ребятам из условной Кемеровской области есть что рассказать о себе, они пойдут и сделают. Но если мы приедем в Кемерово и предложим: ребят, снимайте про себя, – ничего не будет. Все существующие киношколы заточены под одно – просто научить снимать кино. А дальше каждому молодому постановщику из глубинки решать, оставаться в Москве или уезжать и снимать про родной край.
Сегодня в Москве не менее тридцати самых разных киношкол. В этом году мне посчастливилось попасть в жюри фестиваля «Святая Анна», и увиденное там меня поразило. Когда мы начинали работать более десяти лет назад, и количество запусков, и общее качество работ были заметно ниже. Сегодня доступность технологий кинопроизводства дает о себе знать, бесконечное разнообразие монтажных программ лежит в свободном доступе. Это дает результат – в разных уголках страны находятся ребята, которые не могут не снимать. На протяжении работы фонда мы заметили, что бывает два вида дебютантов. Первые очень хотят стать режиссерами и ходить по красным дорожкам, но очень не хотят делать кино. И есть другие, которым абсолютно все равно, кто они и где они, но которые не могут не высказываться киноязыком. Кто хочет снимать – всегда берет и снимает. Сегодня нет возможности не снять кино, если есть желание. И вот студенты Александра Николаевича как раз из второй категории.
Расскажите, пожалуйста, про ваш проект «Региональное кино России». Будет ли он проводится в этом году?
Данный проект завершен, мы его делали при поддержке Фонда президентских грантов. Это была наша попытка найти талантливых авторов не только среди студентов Сокурова. На конкурсной основе мы отбирали проекты при помощи экспертного совета и потом передали их под художественное руководство Александра Николаевича. Первым фильмом, снятым в рамках данной программы, стал ТЕМБОТ Тины Мустафовой, с ней мы удивительным образом снова попали в Нальчик. Потом мы произвели три коротких метра, которые выросли в полнометражные картины, речь о лентах ЖИВОЙ Константина Сенина, ЖЕНЯ И ВАНЯ НА КРАЮ СВЕТА Анны Каториной и ВОЛНАМИ Сергея Кальварского. Есть еще один пока безымянный проект, который мы также хотим в самом скором времени показать на своем фестивале.
Наш конкурс проводился на самый большой грант от Фонда президентских грантов. От него недавно отсоединился Президентский фонд культурных инициатив, теперь именно он занимается всеми культурными проектами. На данном этапе наше сотрудничество закончено, с новым фондом выстраивать отношения потребуется заново. Но главным результатом за три года работы по данному направлению мы довольны. Мы убедились, что кино можно снимать где угодно и что везде есть люди, готовые к этой работе.
Готовы ли вы назвать мастерскую Сокурова первым региональным феноменом нашего кино? Если не ошибаемся, первые работы Балагова и Коваленко появились даже несколько раньше, чем якутским кино заинтересовалась широкая аудитория в России.
Именно так, но я все же не сравнивал бы наш кейс с феноменом якутского кино. Все-таки есть регионы, жителям которых интересно смотреть и изучать себя через большой экран, а есть те, где местным категорически неинтересно это делать. Например, жителям Чеченской Республики совсем неинтересно смотреть на себя на экране кинотеатра. Там люди не питают никакой склонности к кино. То же самое можно сказать про Абхазию, Ингушетию, Дагестан. Тут важно понимать, что интересное кино про тот или иной регион не может быть комплиментарным, а жители этих республик ровно этого и ждут.
Кино в Якутии сложилось по-другому. Якутия – регион, в котором местные жители испытывают потребность смотреть на себя на большом киноэкране и изучать свои проблемы через киноязык. И небольшие бюджеты якутских фильмов стали отбиваться в местных кинотеатрах за счет искреннего интереса локальной аудитории.
Кино из Нальчика – третий случай. Там потребность смотреть на себя есть, но нет еще одного важного условия для развития регионального кино – смелости самих режиссеров показывать, что творится за закрытыми дверями кабардинских домов. Сам феномен кабардинского кино появился, но по этой причине он пока не развивается.
Важно понимать, что тот же наш конкурс «Региональное кино России» не был единоразовой адресной поддержкой локальных кинематографистов. Мы всегда действуем, можно сказать, как агентство полного цикла. В этом наша главная особенность. Мы сопровождаем своих режиссеров на протяжении всего времени от момента выбора сценария до премьеры на крупном фестивале. Можно сказать, ведем каждого из авторов за руку. И в этом отличие нашего подхода от других конкурсов и грантов, направленных на поддержку дебютантов или регионального кино.
Ну а центральным российским регионам, как известно, вполне хватает московского контента.
Как вы относитесь к созданию региональных кинокомиссий? Насколько, по-вашему, это эффективный способ развития регионального кинематографа?
В данное направление развития кино регионов с каждым годом я верю все меньше. Меня не вдохновляют даже кейсы Перми и Калининграда. Если у нас появится хороший сценарий именно из Калининграда, то мы поедем туда снимать независимо от того, есть там кинокомиссия или нет. У нас пока нет опыта сотрудничества с региональными кинокомиссиями, но то, о чем рассказывают наши коллеги, можно назвать переменным успехом. Если твоя первоочередная задача не снять кино, а получить 10–20 процентов бюджета назад, то да, это рабочая история. Но реальный вклад в развитие кино в регионе через это не производится. Рибейты экономят приехавшим москвичам деньги, но это не дает реального импульса к развитию локального кинопроизводства. Как известно, рибейты можно получить с тех затрат, которые ты производишь в регионе.
Например, с аренды техники или недвижимости, от участия местных актеров или, например, затрат на проживание. Все это развивает те или иные смежные сферы в регионе, тот же туризм, но в таком случае не приходится говорить о развитии кинопроизводства. Если уж стоит задача развивать региональное кино путем бюджетных вливаний, то лучше в конкретном регионе построить киностудию со всем оборудованием и начать ее сдавать «условно бесплатно» как раз местным, но не приезжим. Местные будут мотивированы что-то делать сами, а приезжие останутся источником дополнительных доходов для смежных сфер бизнеса в регионе. Возможно, я неправ, и время еще покажет, насколько это эффективная идея для поддержки кинопроцесса. Но пока нам проще приехать в регион со своей командой специалистов, в которых мы уверены. И это при том, что на наших съемках начинают не только режиссеры, но и другие киноспециалисты, и таких дебютантов в составе наших киногрупп не меньше 40–50 процентов.
Региональное, дебютное и документальное кино всегда будут дотационной продукцией и не смогут выживать без поддержки государства или специальных фондов? Или все-таки нишевые виды кинематографа можно превратить в рыночный продукт? Какие вы видите к этому пути? Какие условия для этого должны сложиться?
Чтобы нишевому кинопродукту быть успешным, он должен быть дешевым в производстве. Но с 2017 года в Москве постепенно выстроили полноценную индустрию, одних только киношкол в столице около тридцати, о чем мы с вами уже вспоминали. Индустрия за последние лет семь разрослась настолько, что дала «метастазы» московских зарплат в том числе и в регионы. А это, в свою очередь, ведет к росту стоимости производства, что не будет способствовать экономической успешности дебютных проектов. Крайне соблазнительно внедрить венчурную систему при производстве дебютов и регионального кино, когда ты производишь за небольшие деньги десять разных проектов со ставкой на то, что большой успех одного из фильмов окупит провал остальных. Но кино сегодня, даже дебютное, – это высокотехнологичное производство, которое трудно сделать дешево.
Как вы оцениваете актуальное состояние продвижения и проката регионального кино? Точечно-событийный, фестивальный прокат – для него единственный путь к широкому зрителю сегодня? Что нужно сделать, чтобы сильнее заинтересовать дистрибьюторов региональным кино?
Без денег и серьезных вложений ничего не изменить. Сегодня без серьезного промобюджета, пожалуй, даже мы не станем заходить в наш следующий проект. Лет десять назад участие фильма в международном фестивале было бесплатной и ощутимой рекламой. Лет пять-шесть назад значение этого фактора заметно снизилось. Сегодня уже всем практически все равно, где был твой фильм, в каком именно конкурсе. Если это были Канны, основной конкурс, – еще может быть. Сегодня у любого зрителя огромный выбор фильмов, и большинству плевать на фестивальные веточки. Таким образом, перед нами стоит проблема B2B-маркетинга, когда постоянно требуется заинтересовывать дистрибьюторов и других коллег своим фильмом. Сегодня работает самая банальная реклама, но она стоит денег. Ее производят люди, которые знают, как это делать.
С 2017 года у нас появилась полноценная индустрия. Сегодня, например, у всех есть агенты, абсолютно у всех актеров и даже у некоторых членов съемочной группы. Я еще помню времена, когда у актеров-звезд не было агентов, теперь же они есть даже у актеров-детей. И индустрия продвижения контента тоже очень динамично развивается. Вчера работали одни способы продвижения, сегодня их уже не существует, все меняется бешеными темпами. Как сегодня сделать так, чтобы о твоем фильме узнали, когда другие проекты крайне агрессивно продвигаются, начиная от рекламы на «России 1» и заканчивая «Госуслугами»? Мы посчитали, что для обеспечения рекламной поддержки, необходимой для охвата привычной аудитории фильмов Александра Николаевича Сокурова, потребуется сумма, равная четверти производственного бюджета СКАЗКИ. Нам только и остается делать ставку на «сарафан» и надеяться, что первым зрителям лента понравится, и они расскажут о ней остальным.
Как возникла идея вашего фестиваля «Пример интонации»? Какие у него цели и миссия?
Признаться, в Питере мы чувствуем определенную оторванность от основной части киноиндустрии. Децентрализовать кинопроизводство, давайте признаемся, до сих пор не получилось. Некая наша оторванность от профессиональной среды дает о себе знать. Чтобы ее хотя бы отчасти преодолеть, сократить дистанцию, было решено провести данный фестиваль. Когда мы его задумывали, то не думали ни о какой миссии. За последние годы работы у фонда накопилось несколько фильмов, которые мы очень хотели показать максимально широкой аудитории. Мы создали свой фестиваль без оглядки на привычные правила и регламенты, просто хотим показать всем хорошее кино. Наш фестиваль мы делаем для удовольствия, никоим образом не хотим перехватывать инициативу, поднимать знамя фестивального движения, становиться кураторами. Хочется просто подарить зрителям праздник кино, дать им возможность прикоснуться к чему-то необычному, предоставить собравшимся небанальный культурный опыт. Мы обратились к коллегам, и они охотно стали давать нам свои фильмы, без заявок и дедлайнов. В итоге как-то сама выстроилась концепция, согласно которой мы покажем в рамках фестиваля то кино, которое здесь еще никто не видел, и, больше того, некоторые фильмы не попадут в прокат в России. Хотим воспользоваться случаем и пригласить в Питер коллег из Москвы, чтобы они приехали и показали здесь свое кино.
Как известно, фестивальное движение построено на ряде принципов, один из которых – правило обязательной премьерности. Может быть, раньше это и имело какой-то смысл, привлекало аудиторию, заинтересованную конкретным фильмом, но в современных условиях это приводит только к тому, что фестивали борются друг с другом за фильмы, а потом обижаются, что желанный проект попал не туда. Зачем это нужно? С точки зрения банальной логики для продвижения дебютов и прочего оригинального арт-кино требование эксклюзивной премьеры контрпродуктивно.
Вот есть тот же фестиваль в Ханты-Мансийске «Дух огня». Местные зрители имеют возможность увидеть там кино, которое, возможно, никогда после этого не попадет в кинотеатры. Прекрасно, что такая возможность есть у жителей Ханты-Мансийска, это может полностью перевернуть чью-то жизнь. Но почему какую-то уникальную картину не могут вслед за этим посмотреть жители любого другого города? И не могут только потому, что премьера этой картины уже прошла где-то в другом месте? Мы сами долгое время были заложниками этих правил, и теперь хотим призвать фестивали начать отказываться от принципа премьерности, ведь это позволит показывать дебюты на большем количестве смотров, что поможет донести фильмы до более широкого круга зрителей. В свою очередь, это позволит создать из цепочки фестивалей что-то вроде альтернативной системы проката для арт-кино, которая усилит возможность по-настоящему развивать дебюты и региональное кино. Понятно, что мы говорим о довольно утопических вещах, но давайте хотя бы сделаем первый шаг в данном направлении.
Мы очень благодарны команде Севкабель Порта за возможность сделать этот фестиваль вместе, показать кино у себя дома, у моря. В программе – премьеры фильмов с европейских фестивалей, российские премьеры и наши фильмы. Средняя посещаемость культурного пространства Севкабель Порта каждый день – около 4 тысяч человек. Мы надеемся привлечь самого разного зрителя. Случайно зашедшие получат шанс посмотреть кино, на которое они до этого даже не обратили бы внимание. Ставка на демократическую площадку – наш шанс организовать фестиваль «Пример интонации» не так, как обычно проводятся подобные фестивали.
