Рубен Дишдишян: «Давайте делать хорошее кино, чтобы оно было конкурентным на мировом рынке!»

Российский кинопродюсер об индустрии, своих проектах и «Землетрясении»

Интервью было опубликовано в печатном БК №10–11 за октябрь-ноябрь 2016.

Несмотря на прецедентность нашей киноиндустрии, почти каждый российский фильм, выходящий в прокат, – это уникальный кейс. Осень уже успела преподнести ряд сюрпризов и доказала, что даже комедии могут вести себя не совсем предсказуемо. Впереди, до конца Года кино, еще несколько интересных проектов, результаты которых сейчас однозначно спрогнозировать невозможно. Зато потом эти результаты, возможно, подскажут нам что-то, помогут понять актуальные зрительские предпочтения. Один из таких релизов – ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ совместного производства компаний «Марс Медиа» Рубена Дишдишяна и «Большое кино» братьев Андреасян. БК уже довелось посмотреть картину – слез не сдержать, это однозначно. О ЗЕМЛЕТРЯСЕНИИ и не только мы побеседовали с продюсером Рубеном Дишдишяном.

Не можем не начать «за упокой» – чтобы, так сказать, понять вашу текущую систему координат. Как вы себя ощущаете после проката НОЧНЫХ СТРАЖЕЙ? Какие у вас были эстимейты и в чем, на ваш взгляд, причина полученных результатов?

Наш первоначальный эстимейт был больше 200 миллионов рублей. По мере приближения старта мы его снижали, то есть за несколько дней до релиза у нас уже были пессимистические ожидания – думали и про 120, и про 100 миллионов рублей. Но никто не ожидал, что мы на выходе 35 миллионов соберем – удручающие цифры. Первое ощущение – шок. Вроде сделали качественный по спецэффектам, по истории продукт, но фактически кино не попало вообще ни в какую аудиторию – ни в молодежь, ни в 30+. Сейчас, конечно, анализируем, пытаемся разобраться, почему так произошло. Когда получаешь такой результат, который никто не ожидал, значит, был какой-то глобальный просчет. Прежде всего ошиблись с темой, которая показалась зрителям вторичной. Вероятно, фильм получился, если так можно сказать, непонятной ориентации. Его аудитория – где-то от 12 лет, но для детского наше кино все же слишком жесткое, и детям его особо не порекомендуешь. Почему так? Недоработали, недоглядели. Наверное, какие-то ошибки были и у прокатчика – я имею в виду именно маркетинговую кампанию, которая должна была быть рассчитана на другого зрителя. Но с другой стороны – ну собрали бы мы на 20 процентов больше, да даже в два раза больше – все равно это совсем не то, что ожидали. Поэтому пока система координат такая: анализируем, делаем выводы.

Как сейчас вам кажется, имеет ли смысл маркетингово целиться в молодежь или она напрочь отрицает российское кино?

Все очень индивидуально, зависит от фильма и истории, на мой взгляд. Мерить всех одной мерой не совсем правильно. Однако делать продукт, ориентируясь только на молодежную аудиторию, которая априори не любит русское кино и относится к нему с предубеждением, – это сразу ограничивать себя в плане максимума сборов. Сколько это? 150–200 миллионов рублей, если снимать кино сугубо для этого зрителя. Мне кажется, залог успеха в том, чтобы делать фильмы, которые будут работать и на молодежную, и на взрослую аудитории. Но опять же, повторюсь, все очень индивидуально. Вот ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ больше рассчитано на публику 30+, грубо говоря. И по нему наша задача – не только поднять с мест взрослую аудиторию, на которую проект рассчитан, но и привести молодого зрителя, то есть превратить ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ в фильм-событие.

И как вы собираетесь преподносить публике ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ?

У нас очень эмоциональная история – без слез смотреть невозможно. Человек с нормальной психикой не может не плакать на этом фильме. Некоторые нас обвиняли в спекуляции, но никто специально этого не делал – такое получилось кино. Оно сделано очень честно, и эту честность я вижу в кадре, я вижу душу, которую вложила в проект огромная команда людей, участвовавших в создании. У нас не фильм-катастрофа в чистом виде – само землетрясение длится около десяти минут, все остальное время люди борются с его последствиями. ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ – человеческая драма, на фоне катастрофы мы следим за судьбами нескольких семей. В нем есть внятная жанровая история, неослабевающая интрига. Постараемся сделать все от нас зависящее, чтобы зритель на фильм пришел, сейчас ведем переговоры о его поддержке с федеральным каналом. Про события 1988 года хорошо помнят люди старше 30-ти лет, но я также надеюсь, что и аудиторию помоложе, которая, возможно, даже не знает о спитакском землетрясении, привлечет жанр драмы-катастрофы. Зацепки есть, наша задача – суметь все это вытащить для маркетинговой кампании, донести до нашего потенциального зрителя и попытаться привести его в кино. Если удастся сделать ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ фильмом-событием, тогда у нас будут шансы собрать больше наших ожиданий. Понятно, что у нас есть уже какие-то наши внутренние эстимейты, но после недавних результатов российских фильмов появился страх: а вдруг не сработает, а вдруг это уже просто какая-то тенденция неприятия русского кино? Не знаю! Понимаю, что если фильм не станет событием, то соберет, условно, десять рублей, а если станет, то может собрать 15–20 рублей – в полтора-два раза касса может быть выше.

Очевидно, что ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ – уже фильм-событие для Армении. А что в плане российской аудитории? Есть ощущение, что фильм недостоин заужения по какому-то национальному признаку.

На мой взгляд, ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ – это фильм-событие не только для Армении, но и для всех жителей бывшего Советского Союза. Катастрофа 1988 года никого не оставила равнодушным. Мне кажется, это был один из последних моментов в истории СССР, когда вся страна объединилась в желании помочь – русские, грузины, украинцы, казахи, белорусы. Народ собирал одежду, еду, лекарства, деньги. Помощь шла из других стран – Франции, США, Латинской Америки, ФРГ, Швеции, Швейцарии, Великобритании. Больше не помню примеров, когда весь мир так сплотился. Очень хотелось рассказать и об этом. Одна из главных тем фильма – интернационализм. По поводу восприятия фильма русской и армянской аудиториями могу сказать, что мы делали тестовые просмотры в Армении и здесь, в Москве. И все показы были максимально благоприятными с точки зрения отзывов. Всем картина очень понравилась – делали какие-то замечания, но при этом говорили, что фильм настолько эмоциональный, что все огрехи были незаметны. После тестовых просмотров мы сделали еще три версии монтажа, получив ряд замечаний от людей, к мнению которых посчитали нужным прислушаться. 

Как на восприятие проекта влияет участие в нем братьев Андреасян? Что вы думаете о хейтерстве в отношении их творчества в Интернете? Как в целом складывалась ваша совместная работа?

Мы сталкиваемся с хейтерством, и это одно из препятствий, которое нам надо преодолеть. Пока есть определенный негатив к Сарику как к режиссеру. Но только фильмом можно от этого избавиться, а как еще? Смотрите, друзья, оценивайте, вот этот человек сделал такой фильм. Главное, чтобы эти хейтеры наконец купили билет в кино, что они делают нечасто, и посмотрели ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ. По картине у нас было очень положительное сотрудничество с братьями Андреасян. Мы изначально понимали преимущества каждой стороны, и каждый отвечал за свою часть работы. Сейчас, когда фильм готов, Гевонд Андреасян отвечает за маркетинг картины – мне кажется, что он в этом профессионал, я доверяю ему. Но при этом мы сверяем каждую позицию, советуемся по маркетингу, что делать или не делать. Прокатывает наш фильм компания «Каропрокат» – мы посчитали, что для ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ это правильный выбор, поэтому надеемся, что все сложится. 

Насколько вообще сотрудничество с другими производственными компаниями необходимо, особенно в кризисные времена?

У нас с братьями Андреасян есть второй проект – мы выступаем партнерами на фильме КОМА. Он привлек меня хорошей идеей, сценарием, к которому подключился один из наших авторов – Алексей Гравицкий, и внес довольно много исправлений, доведя его до такого состояния, когда, мне кажется, фильм может стать событием. Сценарий очень необычный по драматургической форме, такого еще не было. Он не копирует ничего из западного – это абсолютно оригинальная идея. Плюс еще в том, что режиссер Никита Аргунов – дебютант, и понятно, что он больше всех замотивирован сделать свой проект запоминающимся, вложить туда все силы и возможности. К тому же он руководит студией компьютерной графики, которую делает на очень высоком уровне, а в фильме ее много.

Как вы подходите к выбору дебютов, которые запускаете?

Все очень индивидуально. В этом году у нас три дебюта – Кирилла Плетнева, Ольги Зуевой и Никиты Аргунова. В двух дебютах из трех сценарии написаны режиссерами – уже по тому, как пишутся сценарии, понятно, насколько талантлив автор. У Кирилла Плетнева были замечательные короткие метры, и его фильм немного похож на то, что он делал раньше. Чутье, опыт, общение с режиссерами, желание, короткий метр, который режиссер снял до этого, – все это дает возможность сделать выводы, стоит ли этого дебютанта запускать или нет. Еще очень важно, горит ли глаз у режиссера. Конечно, любой дебют – это огромный риск. Кино может получиться, а может не получиться, никто от этого не застрахован. 

Есть ли какое-то ограничение в плане финансов, которые можно выделить на дебютную работу? Все-таки КОМА сильно дороже других проектов.

Все определяет сценарий, уже по нему ты просчитываешь и понимаешь, что этот фильм стоит столько, а этот – столько. Что касается дебютов Ольги Зуевой и Кирилла Плетнева, то их бюджеты – в районе 60 миллионов рублей. С КОМОЙ это, конечно, несравнимо, там бюджет значительно больше, но от фильма, как я уже говорил, мы ожидаем значительную кассу. Есть определенные риски в том, что КОМА – совершенно коммерческий проект, но они уравновешиваются тем, что у фантастического экшна большой потенциал международных продаж. Нам как продюсерам кажется, что в этом случае примерно до половины бюджета мы сможем вернуть с продаж за рубеж. Может быть, и больше, но пока у нас вот такие скромные ожидания. Хотя, скажем, только по ролику КОМЫ уже сделаны хорошие продажи в Китай, а это о чем-то говорит. По авторскому кино или по арт-мейнстриму, то есть по той нише, в которой работают Кирилл Плетнев и Ольга Зуева, рано давать точные прогнозы, пока мы не увидим финальный результат. Конечно, какие-то выводы можно делать и по сценарию, и по материалам со съемочной площадки. Но мы очень трезво оцениваем возможности каждого фильма – какой бокс-офис может быть, сколько могут дать телевизионные и международные продажи, VoD, какой у него потенциал на фестивалях. Все эти факторы и влияют на решения по запуску того или иного дебюта.

В прошлом году в интервью нашему изданию вы говорили, что планируете все больше уходить в кинопроизводство. Эти планы в силе?

Мы увеличиваем, безусловно, обороты по кино, но при этом также увеличиваем обороты в телепроизводстве. Если у нас в предыдущие годы был один-два фильма, то в этом их шесть. На 2017-й также планируется шесть полнометражных картин.

Как разнится кинотеатральная и телевизионная аудитория?

Если говорить в общих чертах, то, как вы знаете, 95% телеэфира – это отечественный продукт, и зритель смотрит в основном русские сериалы. Но на телевидении это бесплатно, а для того, чтобы в кино собрать, отбить и заработать, ты должен заставить людей прийти, заплатить 200–300 рублей за билет на твой фильм. А чтобы зрители пришли, их надо удивить, привлечь. А чем? Конечно, яркой, интересной, эмоциональной, зрелищной историей. Принято считать, что в кинотеатрах основная аудитория – подростки, школьники и студенты, но это не совсем так. Сегодня средний возраст зрителя российского кино приближается к 30-ти годам – это надо учитывать. Также сейчас очень важный сегмент в кино – семейная аудитория, результаты ЗВЕРОПОЛИСА и ТАЙНОЙ ЖИЗНИ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ это красноречиво подтверждают.

Какой в этой ситуации должна быть роль государства? К примеру, с вашей стороны была попытка привлечь Минкультуры к расчищению даты НОЧНЫХ СТРАЖЕЙ.

Я считаю, в это непростое время роль государства очень важна для выстраивания правильной бизнес-стратегии. Сегодня, мне кажется, один-два фильма в год могут сами себя окупить без какой-либо поддержки. В остальном и мы, и наши коллеги, рассчитываем бизнес-план с учетом каких-то невозвратных сумм – это некая подушка безопасности. Еще пять лет назад во время нефтяного бума можно было легко привлечь инвестиции на фильм, но сегодня это делать крайне сложно. Поэтому еще пять-десять лет поддержка государства будет нужна. А дальше надо снимать фильмы, которые будут конкурентоспособны на зарубежных рынках, продавать их – в общем, стремиться к американской модели. И через какое-то количество лет можно будет потихоньку снижать господдержку. Что касается премьерной даты НОЧНЫХ СТРАЖЕЙ, то там ведь в результате никаких изменений не произошло, МЕХАНИК вышел в прокат. Думаю, уйди МЕХАНИК, мы собрали бы, может, на 20% больше, максимум на 25. Но, с другой стороны, если государство вкладывает деньги в картину, наверное, оно должно быть заинтересовано и в создании наиболее благоприятного режима для ее выхода в прокат. В этом нет ничего плохого, это нормально, так как государство в какой-то степени выступает инвестором, вкладывая средства в российское кино. И ему важно, чтобы эти деньги возвращались, чтобы продюсеры могли окупать свои бюджеты и, дай бог, зарабатывать и возвращать средства, которые берут у государства в виде возвратных сумм. Вы знаете, что выходить на одной дате, условно, с ГАРРИ ПОТТЕРОМ или с каким-то другим блокбастером для большинства российских картин равносильно самоубийству. Поэтому я ничего не вижу плохого в том, чтобы выбирать правильную дату, расчищать эту дату, как, например, было сделано ЭКИПАЖЕМ. Да, иногда это не помогает.

Есть точка зрения, что стоило бы сосредоточить государственную поддержку на меньшем числе проектов. Какое количество российского контента, на ваш взгляд, должно быть в течение года и насколько важно бороться за пресловутую долю отечественного кино?

Я все-таки за количество, но за количество, которое переходит в качество. Во-первых, это развивает индустрию. Ведь за каждым фильмом стоит огромная команда, начиная от режиссеров, вторых режиссеров, художников-постановщиков, каскадеров, осветителей, людей, занимающихся визуальными эффектами, – сегментом, который у нас еще пять лет назад был практически не развит. Делая определенное количество фильмов, ты всех их вовлекаешь в процесс, они учатся, набираются профессионализма и, поверьте, от картины к картине становятся сильнее и опытнее. И дальше ты можешь перед ними ставить задачи более амбициозные. Когда лет десять назад я работал еще в ЦПШ, мы успешнее всех продавали фильмы на Запад. Но я, сравнивая цифры продаж тогда и сегодня, вижу, что они реально многократно выросли. Помню, у нас была сделка с американским Miramax (им тогда еще заведовали братья Вайнштейн) по фильму ВОЛКОДАВ и двум частям БОЯ С ТЕНЬЮ. Они покупали права на все англоязычные территории, и цена за три проекта составляла 500 тысяч долларов, по тем временам это была фантастическая сделка! А сегодня мы надеемся, что по НОЧНЫМ СТРАЖАМ, которые фактически провалились в нашем прокате, эти цифры будут выше. По тому же ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЮ прогноз наших западных прокатчиков Covert Media находится в районе миллиона долларов. Все это повышает конкурентоспособность наших фильмов, а их делают специалисты, которых не было бы, если бы в России снималась одна-две картины в год, как некоторые умные товарищи предлагают… Во-первых, делать по три ЭКИПАЖА в год невозможно, это кажется, что легко, но это не так. Есть сегмент фильмов с большими бюджетами. Однако не факт, что каждый дорогостоящий проект себя оправдает. Вот у ДУЭЛЯНТА бюджет приблизительно был сопоставим с ЭКИПАЖЕМ, но результат мы видим. При этом мне ДУЭЛЯНТ нравится, я считаю, что это достойное кино. Хотя после просмотра я оценил его кассу в 300–400 миллионов, к сожалению, не увидел там потенциала в 500+ миллионов. При этом в фильме замечательная работа оператора Максима Осадчего, режиссера Алексея Мизгирева, художника-постановщика, гримеров, костюмеров. Наверное, что-то в этой истории не сработало. Никто не застрахован от такого. Еще есть сегмент средних картин, которые собирают от 150-ти до 400 миллионов рублей, сегмент маленьких картин, которые собирают до 50 миллионов. За счет этого разнообразия развивается индустрия, учатся, воспитываются профессионалы. Я за то, чтобы индустрия двигалась вперед, чтобы было двадцать, тридцать картин в год, которые могут быть достойными событиями каждый в своем сегменте, в своем жанре, будь то комедия, фантастика, боевик или что-то еще. 

Как в целом вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию в плане взаимоотношений российских продюсеров с дистрибьюторами?

Доверяя свою картину тому или иному дистрибьютору, продюсер должен с ним априори дружить. Потому что на какой-то период времени вы становитесь «мужем и женой». Выбор с нашей стороны дистрибьютора для той или иной картины индивидуален и зависит от характера проекта, от его возможностей и нашего представления о том, кто из дистрибьюторов может лучше всех его прокатать, выжать максимум.

Опыт работы по НОЧНЫМ СТРАЖАМ с «Вольгой» был любопытным и с той точки зрения, что это стало показательным экспериментом, как независимый дистрибьютор может креативить с российским коммерческим кино.

У нас нет к «Вольге» каких-то серьезных претензий, мы остались довольны сотрудничеством. В первую очередь здесь результаты предопределил сам фильм, а потом уже какие-то недоработки с нашей или с их стороны. Винить одного прокатчика не совсем корректно. Если у нас будут фильмы, которые, как нам покажется, «Вольга» могла бы прокатывать, мы с удовольствием продолжим с ней сотрудничество. Есть картины, с которыми независимые дистрибьюторы могут сработать лучше больших компаний. Но масштабное кино, как, например, ПРИТЯЖЕНИЕ или то же наше ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ, наверное, все же лучше отдавать мэйджорам.

Расскажите, пожалуйста, о тех шести проектах, над которыми вы работаете в этом году.

В сегменте арт-мейнстрима у нас АРИТМИЯ Бори Хлебникова, Ольга Зуева с проектом НА РАЙОНЕ и Кирилл Плетнев с фильмом ЖГИ! Как я вам говорил, мы оцениваем их кассовый потенциал от 50-ти до 150 миллионов рублей. В «Марс Медиа» режим наибольшего благоприятствования для режиссеров. Мы если и вмешиваемся, то в самом начале, на уровне сценария. Кастинг проводим совместно. А дальше, в съемочный процесс, не вмешиваемся – это мой принцип. На выходе ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ – это четвертая картина. В октябре мы отсняли первый блок КОМЫ, сейчас перерыв, связанный с занятостью Алексея Серебрякова, исполнителя главной роли. За это время сделаем максимум по компьютерной графике, а следующий блок запустим уже в апреле. С учетом достаточно большого мира, который мы создаем в КОМЕ, фильм будет готов примерно в октябре-ноябре следующего года. Планируем выпустить его в прокат либо в конце 2017-го, либо в феврале 2018 года, чтобы оставить время на раскатку, раскрутку, правильные ролики и все такое. Следующая картина под рабочим названием Т-34 Алексея Сидорова уже в активном предподготовительном периоде. В нашем понимании это большое кино с бюджетом в 550 миллионов рублей. Его тоже будем стараться сделать фильмом-событием. Но мы об этом уже говорили: можно стараться и не сделать, а можно стараться и сделать. Будем стараться!

Недавно Алексей Пиманов запустил в производство своих ТАНКИСТОВ. Не опасаетесь пересечений с Т-34?

Опасаемся чуть-чуть, но не сильно, потому что читали его сценарий. Проекты немного разные по сегменту. Безусловно, есть пересечения, но, во-первых, они будут выходить с разницей в год. А во-вторых, Т-34 – не про танкистов, а про побег, про сильного, мужественного человека, который бежит из немецкого концлагеря на танке через всю Германию в сторону советской границы. Сценарий основан на реальных фактах. Это история героя, который поставил на кон свою жизнь, жизни своих друзей, своей подруги, но сумел преодолеть все трудности. Так что мы не боимся. Будем пробиваться, как и наш танкист пробивался через всю Германию.

У Т-34 увесистый бюджет. Почему это кино такое дорогое?

В фильме очень много танковых аттракционов. Иногда шутя мы называем его «ФОРСАЖ на танках». Также много будет компьютерной графики, уникальных танковых боев, которых в истории кинематографа еще не было. Дай бог еще удержаться в этом бюджете, потому что снимать все эти танковые баталии очень дорого. Да что там! Одна только перевозка с Урала танков на платформах стоит больших денег.

В КОМЕ рисуется целый мир – нужно ли вот так олдскульно сейчас снимать реальные танки? 

В Т-34, как я уже сказал, у нас тоже будет достаточно компьютерной графики, но мы планируем чередовать ее с реалистичными съемками. Без них сложно, потому что, мне кажется, зритель может заметить фальшь и не поверить в историю. Т-34 будет входить в разряд героического кино, немножко по посылу похожего на ЛЕГЕНДУ №17, где зритель должен болеть за державу, за страну. Это очень эмоциональный фильм, за нашего героя хочется переживать, на него хочется быть похожим. Поэтому есть предпосылки для большой кассы, если удастся все поставленные цели претворить в жизнь.

Эти съемки начнутся уже в текущем году? 

Проект с первого сентября зашел в предподготовительный период. В феврале, если все сложится, начнем съемки. Наша история начинается во время битвы под Москвой, так что будем снимать зимой, хотя это и приводит к подорожанию где-то на 20–25%. Съемки продлятся до конца мая или до середины июня. Дальше, опять же если все нормально пройдет, хотим выйти в прокат на 23 февраля 2018 года – к 100-летию Красной армии. Кстати, у нас могли быть украинские партнеры, но как только они про Красную армию услышали, сразу отказались. Хотя им и сценарий нравился, и один из героев фильма – украинец. У нас вообще там интернациональный состав – белорусы, грузины, русские, украинцы. 

Какова сейчас стратегия у «Марс Медиа»? Какие сегменты и какие темы в целом вам интересны?

Все жанры хороши, была бы хорошая история! Комедии – не наш жанр, но в этом направлении мы тоже смотрим. Продолжаем работать с фантастикой, несмотря на неудачи НОЧНЫХ СТРАЖЕЙ. Семейное кино по-прежнему нас интересует. В направлении авторского кино пишется ряд сценариев, за которыми стоят интересные режиссеры. Не могу пока раскрыть все планы. Надеюсь, что мы доделаем ЛИКВИДАЦИЮ – год пишем сценарий, он у нас еще не складывается. Опять-таки немного пугает неудача ДУЭЛЯНТА, ведь это тоже историческое кино, но они ушли в конец XIX века, а у нас будет 1954 год XX века. Посмотрим, последние результаты немного настораживают, но я надеюсь, что мы сделаем правильные выводы. Хотя никто не застрахован, но тем интереснее. В следующем году у нас будет даже мелодрама, решили попробовать сделать большое кино и в этом жанре. Там интересный автор, не могу пока его назвать.

А в плане сериального производства? Привлекательны ли для вас недавние успехи сериалов канала ТНТ или вы все же хотите оставаться в своей нише?

Мы с ТНТ не работаем – работаем с большой тройкой и чувствуем зрителя на крупных каналах. Здесь у нас широкое жанровое разнообразие – от современных мелодрам и детективов, ретро-историй до исторических картин, таких как «Великая», «Григорий Р.», которые получились топовыми продуктами и стали востребованными на западных рынках, хорошо продаются по миру. Сейчас мы снимаем 16-серийную «Золотую Орду» для Первого канала. Это крупные проекты с большими бюджетами. Еще целый ряд таких исторических картин готовится… В целом текущая стабилизация на рекламном рынке, от которого напрямую зависит телевидение, уже позволяет делать прогнозы не на месяц-два вперед, как два года назад, а чуть больше – на год и два. И прогнозировать какие-то проекты необычные, интересные, с более высокими бюджетами. Сегодня у всех каналов есть дорогие репутационные продукты, и это не может не радовать.

А каковы ваши прогнозы по развитию рынка VoD?

VoD заменил в какой-то степени DVD-рынок, который просто съехал до нуля. Развивается рынок динамично, пусть и не теми темпами, которые хотелось бы. Но за этим, безусловно, большое будущее. Вопрос в том, когда оно наступит. Через два-три года? Через пять лет? Вся индустрия ждет подъема этого рынка. И мы тоже какие-то шаги предпринимаем в этом направлении. Хотим запустить линейку сериалов для Интернета по типу Netflix и Amazon. Посмотрим! VoD нам может помочь в этом направлении. Мы также будем больше внимания уделять западным рынкам, стараться делать универсальный продукт, который одинаково интересен и нашей публике, и за пределами страны. Сегодня при быстром развитии Интернета в какой-то степени стираются границы: любой зритель в любой точке мира, если ему что-то интересно, может это быстро найти и увидеть. И такое происходит также благодаря VoD, которое позволяет смотреть любое кино. Кто бы мог подумать десять лет назад, что я стану смотреть скандинавские фильмы? Но мне это интересно и я смотрю. Надеюсь, там тоже есть какие-то ребята, которым будут интересны русские картины. Поэтому, друзья, давайте делать хорошее кино, чтобы оно было конкурентным на мировом рынке!